Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

С таким героем в бой вступив кровавый,

Погибнет лев, что был увенчан славой.

И если стрелами он превратит

В моря и реки этих гор гранит,

То не дивись, взглянув на это чудо:

Нет воина отважнее Фаруда!»

И Тус поклялся богу своему:

«Я к солнцу пыль от крепости вздыму.

За милого Зарасна отомщу я,

Живых врагов в убитых превращу я.

Туранца непотребного убью,

Я камни гнусной кровью напою!»

Когда дневное спряталось светило

И войско ночи небо окружило,

Чтоб крепость защитить, вступил в Калат

На скакунах трехтысячный отряд.

Вступил он в крепость грозно и сурово,

И заперли за ним ворота снова…

В ту ночь, тоски и горечи сестра,

Спала на пышном ложе Джарира.

Ей снилось: пламя в крепости горело,

Увы, пожару не было предела,

Горели слуги, все в огне вокруг,

И становился пеплом Сафид-кух.

Она проснулась в ужасе, в печали,

И крики у нее в ушах звучали.

На башню поднялась, глядит на мир,—

Кругом полно кольчуг, мечей, секир.

Сошла, а сердце обливалось кровью.

К Фаруду наклонилась, к изголовью,

Воскликнула: «Проснись, проснись, сыпок,

Я вижу, — снова мой удел жесток.

Смотри, гора захвачена врагами,

Полно кольчуг и копий пред вратами».

Сказал в ответ воинственный Фаруд:

«Зачем тебя печаль и боль гнетут?

Пойми же: если гибель недалеко,—

Не избежать назначенного срока.

Был молод мой отец — и был убит,

И мне конец такой же предстоит.

Погиб отец мой от руки Гуруя,—

В бою с Бижаном, может быть, умру я,

Умру с достоинством, не сдамся в плен,

Пред Тусом я не преклоню колен».

Гибель Фаруда

Он роздал воинам мечи и латы,

А сам надел румийский шлем богатый.

Явился он в кольчуге дорогой,

Он древний царский лук сжимал рукой.

Когда блистающего дня светило

На свод небес торжественно вступило,

Внезапно раздались со всех сторон

Литавров гром, и колокольцев звон,

И трубный рев, и говор торопливый,

И главарей воинственных призывы.

Вот выступил из крепости Фаруд.

Туранцы-храбрецы за ним идут.

Взметнулась пыль пад жаркою землею,

Гора кипящей сделалась смолою.

Утесы, камни, скалы на пути,

Здесь ровного местечка не найти.

Достигло солнце своего зенита,—

Туранцев было множество убито.

Валялись мертвецы повсюду там,

Удачи не было Фаруду там.

Он бился с копьеносною лавиной,

Иранцев удивляя мощью львиной.

Когда туранцы пали все кругом,

Фаруд один остался пред врагом.

Пустился вспять, войны познав свирепость,

Стремительно направился он в крепость.

Помчались, чтоб поймать его в капкан,

Руххам — горою, понизу — Бижан.

Бижан в теснине мчался по обрыву,

К коню пригнулся он, склонясь на гриву,

Но увидал Фаруд его шишак,

И меч индийский вытащил смельчак.

Тут, выскочив неведомо откуда,

Руххам отсек мечом плечо Фаруда,

Без сил повисла правая рука,

Кровь хлынула из раны смельчака.

Фаруд, вскричав, помчался по долине.