Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Пусть знает он, что мира ты хотел,

Что вышел к войску не для бранных дел,

А он по дурости с тобою спорит,

Тем самым брата твоего позорит».

Ривниз все ближе, путь гористый крут.

Стал тетиву натягивать Фаруд.

Стрела с горы к Ривнизу поспешила

И к голове шлем витязя пришила.

Конь, сбросив тело, взвился, и, мертва,

Ударилась о камень голова.

При виде в прах повергнутого тела

В глазах у Туса разом потемнело.

Сказал мудрец, дела людей познав!

«Наказан будет муж за злобный нрав».

Военачальник приказал Зараспу:

«Гори, подобен будь Азаргушаспу!

Надеть доспехи боя поспеши,

Собрав все силы тела и души.

За витязя ты отомсти сурово!

Я здесь не вижу мстителя другого».

Сел на коня Зарасп, броню надев.

Стенанья на устах, а в сердце — гнев.

К вершине устремился конь крылатый,—

Казалось, двигался огонь крылатый.

Фаруд сказал Тухару: «Погляди,

Еще один воитель впереди.

Скажи мне: он моей стрелы достоин?

Он государь или обычный воин?»

Тухар сказал: «Времен круговорот,

Увы, безостановочно идет.

Тот муж — Зарасп, сын Туса-полководца.

Нагрянет слон, — Зарасп не отвернется.

Сестры Ривниза старшей он супруг,

Как мститель, он теперь натянет лук.

Едва лишь на тебя воитель взглянет,

Пускай твоя стрела из лука прянет,

Чтоб он скатился головой к земле,

Чтоб туловища не было в седле;

Безумный Тус уразумеет ясно,

Что мы сюда явились не напрасно!»

Прицелился царевич молодой,

В кушак Зараспа угодил стрелой.

Он плоть его пришил к луке седельной,

И душу он извлек стрелой смертельной.

Примчался ветроногий конь назад,

Испугом и безумием объят.

Воители Ирана застонали,

В отчаянье, в печали шлемы сняли.

У Туса очи и душа — в огне.

Предстал он перед воинством в броне.

Двух витязей оплакал, полный гнева,

Как листья расшумевшегося древа.

Сел на коня, помчался на коне,—

Скажи: гора помчалась на слоне!

К царевичу он поскакал нагорьем,

Охвачен злобой, ненавистью, горем.

Сказал Тухар: «Теперь не жди добра,

Идет к горе свирепая гора.

Летит на битву Тус по горным склонам,

Тебе не справиться с таким драконом.

Замкнем покрепче крепость за собой.

Узнаем, что нам суждено судьбой.

Тобою сын и зять его убиты,—

Дороги к миру для тебя закрыты».

Разгневался Фаруд, разгорячась:

«Когда настал великой битвы час,

Что для меня — твой Тус, твой лев рычащий,

Иль слон, иль барс, что выскочил из чащи?

В бойце поддерживают бранный дух,

Не гасят прахом, чтоб огонь потух!»

Сказал Тухар: «Внимательны к советам

Цари, не видя униженья в этом.

Пусть горы от подножья до вершин

Срываешь ты, и все же ты — один.

Иранцев — тридцать тысяч в грозной рати,

Они придут, мечтая о расплате,

Разрушат крепость на лице земном,

Все, что кругом, перевернут вверх дном.

А если Тус погибнет в бранном споре,

То шаха вдвое горше станет горе.

Неотомщенным будет твой отец,

Наступит нашим замыслам конец.