Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Чей там шатер стоит, парчой блистая,

Полами холм высокий осеняя?

Сто боевых слонов пред ним. Смотри —

Синеет бирюзовый трон внутри.

Над ним сверкает желтое, как пламя,

Серпом луны украшенное знамя.

Чья это ставка, что простерлась вширь

Так царственно? Кто этот богатырь?»

Хаджир ответил: «Это шах великий,

Богатырей, слонов и войск владыка».

Спросил Сухраб: «Там, справа, на крыле,

Толпится много войска в пыльной мгле,

Слоны ревут… Чей это там просторный

Средь гущи войск шатер раскинут черный?

Палаток белых ряд вокруг него,

Слоны и львы стоят вокруг него.

Над ним — слоном украшенное знамя,

Гонцы блестят расшитыми плащами.

На их конях попоны в серебре,

Кто отдыхает в черном том шатре?»

Хаджир ответил: «Со слоном на стяге,

Тус — предводитель войска, муж отваги.

Он родич падишаха, духом горд,

В бою, как слон, неустрашим и тверд».

Сухраб спросил: «Чей тот шатер багряный

Блестит, как день, парчою златотканой?

Чье голубое знамя над шатром,

Все в жемчуге, украшенное львом?

Чья рать вокруг шатра стоит большая,

Кольчугами и копьями сверкая?

Скажи мне, как вождя того зовут,

Смотри, не покриви душою тут».

Хаджир ответил: «Это — сын Кишвада,

Гударз, отец мой, щит наш и ограда.

С ним восемьдесят витязей — сынов,

Как восемьдесят тигров и слонов.

Пустыня перед ним полна покорства,

Лев с ним не выдержит единоборства».

Сухраб спросил: «А чей там тешит взор

Из шелка изумрудного шатер?

Как трон, у входа золотое ложе,

Пред ним стоят иранские вельможи.

Звезда Кавы над тем шатром горит.[25]

На троне в блеске царственном сидит

Могучий витязь. Средь мужей Ирана

Ни у кого нет плеч таких и стана.

Сидит — а выше на голову он

Стоящих, чьей толпой он окружен.

Конь перед ним едва ему по плечи,

Где ж конь такому витязю для сечи?

Я думаю, он на стезе войны

Неудержимей яростной волны.

Вокруг его шатра стоят слоны

Индийские, на бой снаряжены.

Я думаю, среди всего Ирана

Нет для него копья и нет аркана.

На знамени его — дракон и льва

Из золота литая голова.

Его я слышу голос, словно гром,

Кто этот воин? Расскажи о нем!»

И вся душа Сухрабова хотела

Услышать: «То Рустам — железнотелый!..»

Но иначе судил коварный мир,—

Трусливо правду утаил Хаджир.

Он думал: «Если все скажу я прямо,

Лев этот юный истребит Рустама.

Я скрою правду. Может быть, тогда

Иран минует страшная беда…»

Сказал Хаджир: «Приехал к нам из Чина

Посол, предстал к престолу властелина».

«А как зовут его?» — Сухраб спросил.

Хаджир в ответ: «Я имя позабыл».

Сухраб, чело нахмуривши сурово:

«Как звать его?» — спросил Хаджира снова.

Хаджир ответил: «О владыка львов,

О покоритель тигров и слонов!

Когда предстал он падишаха взору,

Я в Белый замок уезжал в ту пору.

Посла я видел, имя же его

До слуха не достигло моего».

Сухрабу сердце сжала скорбь тисками,

Хотел он слово слышать о Рустаме.