Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

И возгласил: «Эй вы, столпы Ирана,

Скачите в стан Рустама Тахамтана!

Скажите: несказанна мощь его,

И выйти некому против него!

Не выстоит никто против удара

Туранца, кроме сына Зали-Зара».

Помчался в стан Рустама старый Тус,

Все рассказал, что приказал Кавус.

Рустам в ответ: «Всегда, когда владыка

Меня зовет пред царственное лико,—

Я знаю — будет битва. Он всегда

Зовет меня туда, где ждет беда».

Велел Рустам, чтоб Рахша оседлали,

Чтоб воины в готовности стояли.

Взглянул он в поле, видит: полем Гив

Куда-то скачет, густо напылив.

Вот взял Рустам седло из серебра.

Сказал Гургин: «Поторопись, пора!..»

Вот крепко подтянул Рустам подпругу,

А Тус помог надеть ему кольчугу.

Покамест сборы их на битву шли,

Они карнай услышали вдали.

И дрогнула душа у Тахамтана,

Сказал он: «Это битва Ахримана!

Поистине в день Страшного суда

Не над одной душой висит беда!..»

Тут поясом злаченым Тахамтан

Свой препоясал тигровый кафтан.

На Рахша сел Рустам и в путь собрался.

В шатре с войсками Завара остался.

Сказал Рустам: «Здесь будешь ты внимать

Нам издали, как любящая мать».

И понесли знамена пред Рустамом,

Свирепым в гневе и в бою упрямым.

Когда Сухраба увидал Рустам,

Он дрогнул духом: «Впрямь — он воин Сам,

Ни у кого нет груди столь широкой,

Могучих плеч и выи столь жестокой…»

Сказал Рустам Сухрабу: «Отойдем,

В открытом поле ратный спор начнем».

Услыша слово честное такое,

Отъехал в степь Сухраб, взыскуя боя.

Потер ладони он, оружье взял

И так Рустаму весело сказал:

«Поедем, муж! И пусть толкуют люди

О нашем ратоборстве, как о чуде.

Иранцев и туранцев не возьмем,

Мы в поле выедем с тобой вдвоем».

Любуясь, как Сухраб взирает гордо,

Как на коне своем сидит он твердо,

Рустам сказал: «О юный витязь мой,

Над этой степью, хладной и сухой,

Как нынче тепел ветерок весенний!..

Я много на веку видал сражений.

Я не людей — драконов убивал,

И поражений в битве я не знал.

Чудовищ Нила клал я на лопатки,

Ты поглядишь — каков я буду в схватке.

В ущельях снежных гор, в волнах морей

Разил я дивов — не богатырей.

Мне звезд поток — свидетель неизменный,

Что мужеством потряс я круг вселенной.

И сколько видели боев моих,

Не меньше числят и пиров моих.

К тебе во мне вдруг жалость возгорелась,

Мне убивать тебя бы не хотелось.

Таких, как ты, не порождал Туран,

Тебе подобных не видал Иран.

В тебе мне солнце новое явилось!»

Сухраба сердце тут к нему склонилось.

Сказал Рустаму: «Молви правду мне

До основанья о твоей родне.

Скажи мне о Дастане и о Саме,

Порадуй сердце добрыми словами!

Мне кажется, что предо мной Рустам,

Заль-Зара сын, чей предок был Нейрам».

Рустам сказал: «Ты видишь не Рустама,

Я не из рода Сама и Нейрама.

Рустам ведь богатырь, Ирана свет,

А у меня венца и трона нет».

И от души Сухраба отлетела

Надежда, будто солнце потемнело.