Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

— Вы улыбаетесь, Анри? Значит, я ошиблась, вот и хорошо. Оставим это. Лучше скажите мне поскорее, почему среди веселого праздника я сидела здесь, словно в тюрьме? Вы меня стыдитесь? Я недостаточно хороша собой?

Девушка кокетливо откинула капюшон домино и открыла свое очаровательное личико.

— Недостаточно хороша? — вскричал Лагардер. — Вы, Аврора?

В его голосе слышалось восхищение, однако, следует признать, несколько рассеянное.

— Как вы это сказали! — печально прошептала девушка. — Анри, вы что-то от меня скрываете, вы чем-то опечалены, озабочены. Вчера вы пообещали мне, что сегодня я все узнаю, но пока я осведомлена не больше вчерашнего.

Лагардер, глубоко задумавшись, смотрел ей в лицо.

— Но я не жалуюсь, — с улыбкой продолжала Аврора. — Вы здесь, и я уже забыла о долгих часах ожидания, я снова счастлива. Наконец-то вы покажете мне бал…

— Бал уже закончился, — промолвил Лагардер.

— И верно: уже не слышно веселых аккордов, которые доносились сюда и дразнили бедную затворницу. Мимо домика уже давно никто не проходил, не считая этой женщины.

— Аврора, — озабоченным тоном прервал ее Лагардер, — скажите, прошу вас, почему вы решили, что эта женщина — мой враг?

— Вы меня пугаете! — воскликнула девушка. — Так это правда?

— Отвечайте, Аврора! Она проходила здесь одна?

— Нет, она разговаривала с каким-то вельможей в богатом и ярком наряде. У него еще крест-накрест на груди была голубая лента.

— Она называла его по имени?

— Она назвала ваше имя. Поэтому я и спросила, не с ней ли, случаем, вы только что расстались.

— Скажите, Аврора, вы слышали, что она говорила, проходя под окнами?

— Лишь несколько слов. Она сердилась и была похожа на сумасшедшую. «Ваше высочество», — говорила она…

— Ваше высочество? — переспросил Лагардер.

— «Если Ваше королевское высочество мне не поможет…»

— Выходит, это был регент! — вздрогнув, проговорил Лагардер.

Аврора захлопала в свои крошечные ладошки, словно ребенок.

— Регент! — воскликнула она. — Я видела регента!

— «Если ваше королевское высочество мне не поможет…» — повторил Лагардер. — А дальше?

— Дальше? Дальше я не расслышала.

— А мое имя она произнесла после этого?

— Нет, раньше. Я стояла у окна, и мне почудилось, что я услышала ваше имя, Анри. Она была еще далеко. А когда подошла поближе, то сказала: «Сила! Чтобы совладать с его неукротимой волей, нужна только сила!»

— Ах, вот как? — произнес Лагардер, и руки его бессильно повисли. — Значит, она так сказала?

— Да, именно так.

— Вы хорошо расслышали?

— Хорошо. Но почему вы так побледнели, Анри, почему так засверкали ваши глаза?

И верно: Лагардер стал бледен как мел, глаза его метали молнии.

Ему словно приставили острие кинжала прямо к сердцу; боль была нестерпимой.

Вдруг краска залила его лицо.

— Насилие! — едва сдерживаясь, проговорил он. — Хитрость, а теперь насилие! Какой эгоизм! Какая извращенная душа! Воздавать добром за зло — так поступают святые и ангелы. Злом за зло и добром за добро — это человеческая справедливость. Не воздавай злом за доброе, это — клянусь Иисусом! — позор и гнусность! Такая мысль могла родиться лишь в преисподней! Она меня обманула! Теперь я понимаю, меня хотят победить числом, разлучить нас…

— Разлучить нас? — переспросила Аврора, подскочив, как молодая львица. — Кто? Эта гадкая женщина?

— Аврора, — положив руку на плечо девушке, проговорил Лагардер, — говорить дурно об этой женщине нельзя.

У шевалье было такое странное выражение лица, что Аврора в испуге попятилась.

— Господи Боже мой! — вскричала она. — Да что с вами?

Она вновь подошла к Анри, который стоял, обхватив голову руками, и хотела броситься ему на шею. Но он с каким-то испугом оттолкнул девушку.

— Оставьте! Оставьте меня! — вскричал он. — Это ужасно! Над нами и вокруг нас тяготеет проклятье!