Сталинград - Энтони Бивор (1998)

У Паулюса был склад ума штабного офицера, а не полевого командира, способного мгновенно реагировать на опасность. Пойти на прорыв из окружения он мог только после тщательной подготовки, получив все необходимое, в соответствии с планом, утвержденным высшим командованием. Похоже, ни Шмидт, ни сам Паулюс так и не поняли, что в данном случае решающим становился именно фактор времени. Нужно было как можно быстрее создать маневренные ударные группы, которые могли бы прорвать кольцо окружения еще до того, как оно полностью замкнулось. Ничего подобного немцы не сделали, и в итоге соединения Красной армии смогли закрепиться на своих позициях. После этого против 6-й армии стали работать уже все факторы, в первую очередь погодные.

Много времени было потеряно на организацию отступления танковых полков через Дон. Получив подтверждение о потере Калача, Паулюсу следовало приказать 11-му армейскому корпусу Штрекера и 14-му танковому корпусу Хубе немедленно отойти на левый берег и соединиться с основными силами 6-й армии, но такой приказ он отдал только после полудня.

В тот же день в два часа пополудни Паулюс и Шмидт вылетели обратно в Гумрак, находившийся в Kessel, то есть «котле», окруженном войсками противника. Паулюс вез с собой большой запас хорошего красного вина и шампанского – более чем странный выбор для командующего, собирающегося в самом скором времени вырываться из вражеского кольца.[648] Добравшись до нового командного пункта 6-й армии, устроенного в здании железнодорожного вокзала, Паулюс связался с командирами корпусов. Он хотел узнать их мнение относительно приказа фюрера воздвигнуть проволочное заграждение, занять круговую оборону и ждать дальнейших распоряжений, подтвержденного еще раз вечером этого дня. «Все согласны с нами в том, – писал позднее Шмидт, – что необходимо прорываться на юг».[649] Первым это решение поддержал генерал фон Зейдлиц, чей командный пункт находился всего в нескольких сотнях метров от штаба Паулюса.

Донесение Паулюса, отправленное в семь часов вечера, начиналось словами: «Армия окружена»,[650] хотя к тому времени кольцо окружения замкнулось еще не полностью. Самым скверным было то, что командующий не имел четкого плана действий. Он только попросил свободы действий в том случае, если организовать оборону на южном фланге окажется невозможным.

В начале одиннадцатого Паулюс получил радиосообщение от фюрера. «6-я армия временно окружена русскими войсками. Я знаю 6-ю армию и ее главнокомандующего и не сомневаюсь в том, что в этом трудном положении она будет мужественно сражаться. Солдаты 6-й армии должны знать, что я делаю все возможное, чтобы им помочь. Ожидайте соответствующих распоряжений, которые я дам в нужное время. Адольф Гитлер».[651] Паулюс и Шмидт, несмотря на столь категоричное послание, были уверены в том, что фюрер скоро изменит свое решение. Они начали разрабатывать план прорыва на юго-востоке.

Вечером 22 ноября Гитлер вместе с Кейтелем и Йодлем отправился специальным поездом из Берхтесгадена в Лейпциг, а оттуда намеревался вылететь самолетом в Растенбург. По дороге фюрер каждые два часа останавливал состав, чтобы переговорить с Цейтцлером. Очевидно, он опасался, что Генеральный штаб даст Паулюсу разрешение отступить. Во время одного из таких разговоров Гитлер сказал Цейтцлеру: «Мы нашли выход».[652] Он не уточнил, что в поезде еще раз побеседовал с генералом Гансом Йешоннеком, начальником штаба люфтваффе, который, несмотря на предостережение Рихтгофена, уже подтвердил возможность создания временного воздушного моста для снабжения 6-й армии.