Сталинград - Энтони Бивор (1998)

Гитлер, узнав об отступлении, пришел в бешенство и во всем обвинил Паулюса. Чтобы не допустить дальнейшего неподчинения своим приказам, он принял из ряда вон выходящее решение – разделил командование войсками, окруженными в «котле». Генерала Зейдлица, которого фюрер, несмотря ни на что, считал способным устоять против любого штурма, он назначил командующим северо-восточной частью окруженной группировки, в том числе всеми соединениями в самом Сталинграде. Приказ был получен 25 ноября в 6 часов утра. Чуть позже Паулюс в сопровождении капитана Бера отправился на расположенный поблизости командный пункт Зейдлица. Паулюс передал ему директиву, полученную из штаба группы армий «Дон». «Теперь, когда вы сами себе командир, – усмехнулся он, – можете прорываться».[658] Зейдлиц пришел в замешательство. К счастью, Манштейну, которого пугала перспектива разделения командования, удалось так переиначить абсурдный приказ фюрера, что в 6-й армии, по сути, ничего не изменилось.

Неприятный разговор произошел не только у Паулюса с генералом фон Зейдлицем. После окружения немецких войск под Сталинградом маршалу Антонеску пришлось выслушать в «Вольфшанце» немало гневных слов. Фюрер обвинял во всем случившемся румынскую армию. Антонеску хотя и был самым преданным союзником Гитлера, ответил не менее резко. Диктаторы вдоволь накричались и тут же помирились. Однако за примирением вождей не последовало примирения их подчиненных.

Румынские офицеры негодовали по поводу того, что верховное командование германской армии упорно игнорировало все их предупреждения и не выполнило ни одной просьбы. Особенно злились они из-за того, что не получили в достаточном количестве средства противотанковой обороны. Германские войска, не имея понятия о том, какие потери понесли румыны, обвиняли своих союзников в том, что те бежали с поля боя, что и предопределило катастрофу. Между солдатами с обеих сторон то и дело происходили стычки. Даже Гитлер после перебранки с Антонеску вынужден был признать, что необходимо принять меры, способствующие восстановлению хороших, насколько это возможно, отношений между союзниками. Штаб 6-й армии предупредил командующих корпусами: «В соответствии с директивой фюрера необходимо прекратить критику недостатков румынских солдат и офицеров».[659] Советское командование поспешило воспользоваться напряженностью между союзниками и распорядилось разбросать с воздуха 150 000 пропагандистских листовок для румынских солдат.[660]

В своем стремлении покарать командующего 48-м танковым корпусом генерала Хейма фюрер остался неумолим. «Гитлер приказал немедленно отстранить генерала Хейма от командования, – записал в своем дневнике генерал Шмидт сразу после возвращения фюрера в “Вольфшанце”. – Он лично определит, какие меры нужно принять для укрепления военной дисциплины».[661]

Многие старшие офицеры имели основания полагать, что дело не только в том, что Гитлер решил сделать козлом отпущения Хейма. Фюрер стремился, что называется, прижать офицерский корпус. Гроскурт в одном из своих писем вскоре после выступления фюрера по радио, в котором тот заявил о своей победе над офицерами Генерального штаба, язвительно писал о «благодарной армии, руководимой победоносной партией».[662] Как и другой противник нацизма, Хеннинг фон Тресков, Гроскурт тоже считал, что Генеральный штаб, во всем подчинявшийся Гитлеру, больше не достоин этого звания. И тем не менее сообщество офицеров было единственной силой, способной хоть в чем-то противостоять тоталитарному режиму в Германии.