Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Филиппа, в отличие от жены, не приучали к седлу в детстве. В 1950 году на Мальте он увлекся поло, дававшим отличную физическую нагрузку и возможность преодолевать себя. Он с самого начала придерживался агрессивного стиля, “стремился к победе любой ценой” (62), – свидетельствует майор Рональд Фергюсон, частый партнер Филиппа по игре. По мнению Фергюсона, “в турнирах Филипп выплескивал накопившееся у него недовольство. Он приезжал весь взвинченный <…> дым из ушей, но через несколько игр буквально преображался – злости и гнева как не бывало”.Для герцога пони для поло сродни кроссовому мотоциклу. “Он пытается обращаться с конем, как с машиной. Нажимаешь на педаль – и поскакал, нажал на тормоз – и остановился, поворачивать налево-направо на полном ходу, – говорит Монти Робертс. – Ему неинтересно, “что к чему”, ему важно, “чтобы работало” (63). Филипп не понимает лошадей, ему все равно, чем они отличаются друг от друга.

Елизавета II придерживается более интуитивного, вдумчивого подхода, ей важно, как лошадь реагирует. “Она умеет не просто настроить лошадь на выполнение команд, но и сделать так, чтобы той самой это нравилось” (64), – утверждает сэр Джон Миллер, много лет служивший личным адъютантом и конюшим королевы. “Она прислушивается к лошади и улавливает настрой” (65), – дополняет Робертс.

Принц Филипп, не будучи поклонником скачек, по долгу службы тем не менее каждый год сопровождает супругу в Аскот, на главное мероприятие скакового сезона, традицию, существующую в королевской семье со времен королевы Анны, начавшей ее в 1711 году. На четыре дня в июне, со вторника после Дня Подвязки (который некоторые называют “Аскотским бдением”, где рыцари якобы “молятся на коленях за победителя будущей недели” (66), королева собирает друзей – в основном из конноспортивного мира – в Виндзорском замке. В Аскоте правит элегантность и военная четкость. Все красуются в лучших нарядах (67), мужчины облачаются в визитки с цилиндрами, дамы – в вечерние платья с затейливыми шляпами – таков дресс-код для королевской ложи на ипподроме.

Для гостей устраивается роскошный ланч, и, когда в урочный час Елизавета II встает из-за стола, за ней устремляется неизменная собачья свита. Проехав на автомобилях через Большой Виндзорский парк к Аскотским воротам, королева и гости пересаживаются в ландо, запряженные четверкой лошадей, с двумя форейторами в алой форме на облучке и лакеями в красных ливреях и черных цилиндрах на приступке сзади. Преодолев две мили проселочных дорог, королевская процессия (ведущая свою историю с 1820-х годов – времен правления Георга IV) въезжает в два часа дня в Золотые ворота ипподрома, чтобы затем проехать традиционную “прямую милю” по травянистому грунту.

В королевском секторе гости предоставлены сами себе, пока все внимание ее величества сосредоточено на скаковой дорожке. Даже напряженное наблюдение за собственным скакуном, участвующим в заезде, – это тоже отдых. “В скачках для нее самое замечательное, что можно на два-три часа подряд полностью уйти “в себя”, в мир, непохожий на повседневные рабочие будни, отключиться от тревог и беспокойных мыслей, – говорит Майкл Освальд. – Один из ее личных секретарей считает, что это отличный терапевтический прием” (68).

Когда королевская лошадь выигрывает заезд, Елизавета II прыгает от радости, как маленькая девочка, забыв обо всех сдерживающих ее обычно правилах приличия. Однако ставки она не делает. При этом она исключительно наблюдательна во время скачки. “Он бежит не с той ноги, – замечает Елизавета II, подавшись вперед и пристально вглядываясь в участников заезда. – Конечно, он не вписывается в поворот (69). <…> Эта явно не выйдет. Видели, как она дернулась? Не нравится мне, как он прижимает уши. Хорошо ускоряется. <…> По-моему, ей лучше на левосторонний трек, а не на правосторонний” (70).