Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Кроме того, поездка носила дипломатический, примирительный характер, будучи приуроченной к двадцатой годовщине окончания Второй мировой войны. Перед королевой открывалась возможность исследовать свои немецкие корни, а перед Филиппом – попасть на родину предков, показать жене места своего и сестер счастливого детства до Второй мировой. Не допущенные на свадьбу Елизаветы II с Филиппом из-за послевоенной неприязни к немцам три его остававшихся в живых сестры – Теодора, София (прозванная “тетей Крошкой”) и Маргарита, вышедшие замуж за немецких принцев, – получили почетные места в королевской ложе Вестминстерского аббатства во время коронации. Кроме того, королева и Филипп негласно принимали их у себя по разным торжественным случаям – например, каждую весну на Королевском конноспортивном представлении в Виндзоре, красочном зрелище с конными соревнованиями, военными парадами и фейерверками.

Высшего накала эмоции достигли в Западном Берлине, когда запрудившая площадь Джона Кеннеди ликующая толпа принялась скандировать: “Елизавета!” Но королеву, упоминавшую до этого о своих немецких предках, такие бурные восторги несколько смутили. “Думаю, ей показалось, что это уж чересчур и смахивает на традиционное нацистское приветствие, – вспоминал министр иностранных дел Майкл Стюарт. – Пожалуй, тогда я первый и единственный раз увидел ее обескураженной” (92).

С особым трепетом Елизавета II читала в Ганновере письмо, положившее начало ее династии. Письмо, отправленное в 1714 году британским дворянином Георгу Ганноверскому – будущему королю Георгу I, – гласило: “Королева Анна при смерти. Приезжайте быстрее, определенные круги хотят видеть на троне наследника-якобита, а не вас” (93).

Осенью 1965 года вниманием королевы завладела Африка, где развернулась борьба между британским правительством и колонией под названием Южная Родезия. Родезийский премьер-министр Иэн Смит в одностороннем порядке декларировал независимость от Британии и сформировал правительство белого меньшинства, отражающее политику апартеида, проводимую в соседней ЮАР. Поскольку Британия придерживалась тенденции давать независимость только тем колониям, где устанавливается власть большинства, Гарольд Вильсон убедил ООН ввести экономические санкции против Южной Родезии. Смит, в свою очередь, пытаясь привлечь Британию на свою сторону, заявил, что королева по-прежнему останется главой его государства. Вильсон в ответ предложил ее величеству прямо сообщить Смиту, что она не намерена выступать сувереном для власти, которая не обеспечила участия черного большинства в управлении страной. Елизавета II послала родезийскому премьеру написанное от руки письмо с предложением найти компромисс.

Критики высказали мнение, что подобными подпольными действиями королева нарушает нейтралитет. Смит продолжал поддерживать видимость, будто Южная Родезия остается монархией, несмотря на отказ британского правительства признать законность родезийских властей. В конце концов он бросил притворяться, и Родезия провозгласила себя республикой, после чего чернокожие повстанцы начали партизанскую войну.

Год спустя на королеву, не сумевшую просчитать меняющиеся ожидания народа, обрушилась новая волна критики. 21 октября 1966 года гигантский селевой поток уничтожил шахтерский поселок Аберфан в Южном Уэльсе, накрыв начальную школу со ста шестнадцатью детьми и двадцатью восемью взрослыми. Тони Сноудон, движимый желанием помочь (94) своим землякам-валлийцам, выехал из Лондона, не поставив в известность королевский двор, и в два часа ночи прибыл на место трагедии утешать убитых горем родных и навещать выживших. На следующий день к нему присоединился принц Филипп, и уже вдвоем они наблюдали за спасательными работами и расчисткой. Королева же, несмотря на настойчивые рекомендации советников, отказалась выезжать на место. “Я оттяну внимание на себя, – объяснила она. – И спасатели проглядят какого-нибудь несчастного ребенка, которого еще можно вытащить из-под завалов” (95).