Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Прогулявшись по замковому саду, августейшая компания устраивалась обедать в столовой замка, где заранее сервировали угощение – яйца “драмкилбо” (любимое блюдо королевы-матери – мусс из яиц, креветок и омара), лосось, курица, баранина и ягодный пудинг. Днем гости посещали прилегающие к замку фермы или дышали воздухом у моря, а после чая возвращались в Скрабстер. По традиции королева и Елизавета-старшая обменивались прощальными стихами, посылая их через береговую охрану:

Отдохнули на славу, пир был горой –

Не лопнуть бы нам по дороге домой.

В зеленый Балморал прибудем вот-вот,

Но Мэй до сих пор в нашем сердце живет (27).

Когда “Британия” проходила вдоль берега, с борта и суши пускали сигнальные ракеты, а королева-мать с друзьями и персоналом, выстроившись у стен замка, размахивали кухонными полотенцами и скатертями. Крошечная фигурка королевы на палубе, различимая разве что в бинокль (28), тоже махала белым полотенцем под трубный глас пароходного гудка.

Весной 1967 года королевская семья слегка увеличилась: в Букингемском дворце по приглашению Елизаветы II поселилась мать Филиппа. Разоренная и немощная восьмидесятидвухлетняя принцесса Алиса переехала из Афин, где ей из-за финансовых проблем пришлось закрыть сестринскую общину. Уже не являясь монахиней, она по-прежнему носила серое монашеское одеяние – из практических соображений. “Ей не приходилось заботиться о гардеробе или делать укладку” (29), – объяснял Филипп биографу Алисы Хьюго Викерсу.

В отличие от королевы-матери, которая не пропускала ни одного значимого мероприятия, Алиса вращалась по отдельной орбите, то приближаясь, то удаляясь во время визитов в Лондон, Виндзор, Сандрингем и Балморал. Она ставила Филиппа в неловкое положение, называя его детским прозвищем “Карапуз” (30), а внуки обращались к ней “яйа” (31) – “бабушка” по-гречески. Их одновременно завораживали и пугали ее эскапады и хриплый низкий голос. Алиса не расставалась с сигаретой, поэтому о ее приближении всегда можно было догадаться по облаку дыма и сухому лающему кашлю.

Роднившую ее с сыном резкость высказываний усугубляла глухота. “А я думала, вы что-то интересное говорите” (32), – заявила Алиса помощнику личного секретаря королевы Эдварду Форду, когда за обедом он несколько раз повторил действительно банальный вопрос про цирк. Анна соглашалась, что Алису трудно назвать “доброй уютной бабушкой” (33), а Чарльз признавался, что поначалу она его очень пугала. Однако вскоре она покорила их детскими воспоминаниями о королеве Виктории и интересными теоретическими рассуждениями – например, о необходимости раскладывать все в голове “по отсекам” (34).

Когда она переехала в свои покои – две комнаты на втором этаже справа от парадного балкона по фасаду Букингемского дворца, – Эндрю и Эдвард часто наведывались к ней сыграть в халма (35) – разновидность китайских шашек. Частым гостем была и королева, которая отлично общалась со своей свекровью и даже смотрела вместе с престарелой принцессой смену караула из окна (36). Филипп, при всей сыновней преданности, ладил с матерью хуже – “они не ссорились, но у них случались, скажем так, некоторые разногласия, – объясняла Анна Хьюго Викерсу. – После этого отец уходил по коридору, ворча себе под нос, и она у себя в комнате тоже ворчала” (37).Алиса страдала хроническим бронхитом, и после восемьдесят четвертого дня рождения в феврале 1969 года ее состояние резко ухудшилось. 5 декабря она скончалась во сне. Похоронили ее в Виндзоре, где она родилась. Наследство она оставила еще более мизерное, чем покойный супруг, – три халата, которые тут же раздали ее сиделкам (38).