Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

[970]свыше должных дней».

103Вергилий на меня взглянул в молчанье,

И вид его сказал: «Будь молчалив!»

Но ведь не все возможно при желанье.

106Улыбку и слезу родит порыв

Душевной страсти, трудно одолимый

Усильем воли, если кто правдив.

109Я не сдержал улыбки еле зримой;

Дух замолчал, чтоб мне в глаза взглянуть,

Где ярче виден помысел таимый.

112«Да завершишь добром свой тяжкий путь! —

Сказал он мне. — Но что в себе хоронит

Твой смех, успевший только что мелькнуть?»

115И вот меня две силы розно клонят:

Здесь я к молчанью, там я понужден

К ответу; я вздыхаю, и я понят

118Учителем. «Я вижу — ты смущен.

Ответь ему, а то его тревожит

Неведенье», — так мне промолвил он.

121И я: «Моей улыбке ты, быть может,

Дивишься, древний дух. Так будь готов,

Что удивленье речь моя умножит.

124Тот, кто ведет мой взор чредой кругов,

И есть Вергилий, мощи той основа,

С какой ты пел про смертных и богов.

127К моей улыбке не было иного,

Поверь мне, повода, чем миг назад

О нем тобою сказанное слово».

130Уже упав к его ногам, он рад

Их был обнять; но вождь мой, отстраняя:

«Оставь! Ты тень и видишь тень, мой брат».

133«Смотри, как знойно, — молвил тот, вставая, —

Моя любовь меня к тебе влекла,

Когда, ничтожность нашу забывая,

136Я тени принимаю за тела».

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

1Уже был ангел далеко за нами,

Тот ангел, что послал нас в круг шестой,

Еще рубец смахнув с меня крылами;

4И тех, кто правды восхотел святой,

Назвал блаженными, и прозвучало

Лишь «sitiunt»

[971]— и только — в речи той;

7И я, чье тело снова легче стало,

Спешил наверх без всякого труда

Вослед теням, не медлившим нимало, —

10Когда Вергилий начал так: «Всегда

Огонь благой любви зажжет другую,

Блеснув хоть в виде робкого следа.

13С тех пор, как в адский Лимб, где я тоскую,

К нам некогда спустился Ювенал

[972],

Открывший мне твою любовь живую,

16К тебе я сердцем благосклонней стал,

Чем можно быть, кого-либо не зная,

И короток мне путь средь этих скал.

19Но объясни, как другу мне прощая,

Что смелость послабляет удила,

И впредь со мной, как с другом, рассуждая:

22Как это у тебя в груди могла

Жить скупость

[973]рядом с мудростью, чья сила

Усердием умножена была?»

25Такая речь улыбку пробудила

У Стация; потом он начал так:

«В твоих словах мне все их лаской мило.

28Поистине, нередко внешний знак

Приводит ложным видом в заблужденье,

Тогда как суть погружена во мрак.

31В твоем вопросе выразилось мненье,

Что я был скуп; подумать так ты мог,

Узнав о том, где я терпел мученье.

34Так знай, что я от скупости далек

Был даже слишком — и недаром бремя

Нес много тысяч лун за мой порок.

37И не исторгни я дурное семя,

Внимая восклицанью твоему,

Как бы клеймящему земное племя:

40«Заветный голод к золоту, к чему

Не направляешь ты сердца людские?»

[974]—

Я с дракой грузы двигал бы во тьму.

[975]