Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

67С другими улыбаясь, тень глядела

И, радостно откликнувшись потом,

Как бы любовью первой пламенела:

[1228]

70«Брат, нашу волю утолил во всем

Закон любви, лишь то желать велящей,

Что есть у нас, не мысля об ином.

73Когда б мы славы восхотели вящей,

Пришлось бы нашу волю разлучить

С верховной волей, нас внизу держащей, —

76Чего не может в этих сферах быть,

Раз пребывать в любви для нас necesse

[1229]

И если смысл ее установить.

79Ведь тем-то и блаженно наше esse,

[1230]

Что божья воля руководит им

И наша с нею не в противовесе.

82И так как в этом царстве мы стоим

По ступеням, то счастливы народы

И царь, чью волю вольно мы вершим;

85Она — наш мир; она — морские воды,

Куда течет все, что творит она,

И все, что создано трудом природы».

88Тут я постиг, что всякая страна

На небе — Рай, хоть в разной мере, ибо

Неравно милостью орошена.

91Но как, из блюд вкусив какого-либо,

Мы следующих просим иногда,

За съеденное говоря спасибо,

94Так поступил и молвил я тогда,

Дабы услышать, на какой же ткани

Ее челнок не довершил труда.

97«Жену высокой жизни и деяний,

[1231]—

Она в ответ, — покоит вышний град.

Те, кто ее не бросил одеяний,

100До самой смерти бодрствуют и спят

Близ жениха, который всем обетам,

Ему с любовью принесенным, рад.

103Я, вслед за ней, наскучив рано светом,

В ее одежды тело облекла,

Быть верной обещав ее заветам.

106Но люди, в жажде не добра, а зла,

Меня лишили тихой сени веры,

И знает бог, чем жизнь моя была.

109А этот блеск, как бы превыше меры,

Что вправо от меня тебе предстал,

Пылая всем сияньем нашей сферы,

112Внимая мне, и о себе внимал:

С ее чела, как и со мной то было,

Сорвали тень священных покрывал.

115Когда ее вернула миру сила,

В обиду ей и оскорбив алтарь, —

Она покровов сердца не сложила.

118То свет Костанцы, столь великой встарь,

Кем от второго вихря, к свевской славе,

Рожден был третий вихрь, последний царь».

[1232]

121Так молвила, потом запела «Ave,

Maria»,

[1233]исчезая под напев,

Как тонет груз и словно тает въяве.

124Мой взор, вослед ей пристально смотрев,

Насколько можно было, с ней простился,

И, к цели больших дум его воздев,

127Я к Беатриче снова обратился;

Но мне она в глаза сверкнула так,

Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;

130И новый мой вопрос замедлил шаг.

ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1Меж двух равно манящих явств, свободный

В их выборе к зубам бы не поднес

Ни одного и умер бы голодный;

4Так агнец медлил бы меж двух угроз

Прожорливых волков, равно страшимый;

Так медлил бы меж двух оленей пес.

7И то, что я молчал, равно томимый

Сомненьями, счесть ни добром, ни злом

Нельзя, раз это путь необходимый.

10Так я молчал; но на лице моем

Желанье, как и сам вопрос, сквозило

Жарчей, чем сказанное языком.

13Но Беатриче, вроде Даниила,

Кем был смирен Навуходоносор,

Когда его свирепость ослепила,