Укромный уголок - Анна Даунз (2021)

— Ух ты, — выдохнула Эмили. — Выглядит так, будто все бутики на Оксфорд-Сёркус вывалили свой товар на улицу!

— Не издевайся! — засмеялась Нина. — Давай лучше устроим примерку.

Они отнесли ворох обновок в спальню Эмили и задернули шторы. Когда солнечному свету был надежно перекрыт доступ в комнату, Нина помогла дочери снять ее длинный балахончик. Эмили отвернулась, стараясь не смотреть на тощее тельце, показавшееся из-под него, но все же заметила, что кожа у нее белая, почти прозрачная, а ножки и ручки выглядят совсем тоненькими и уязвимыми без своих надежных защитных покровов.

Когда Нина тоже разделась, контраст оказался разительный. Ее высокое, поджарое, стройное тело было покрыто бронзовым загаром. Она стянула через голову майку, уронила ее на пол, затем избавилась от джинсовых шортов и выпрямилась без малейшего намека на стеснение — плечи расправлены, спина изящно выгнута. Эмили, не сумев сдержаться, уставилась на нее во все глаза. Нижнее белье Нины было из шелка и кружев, оно идеально облегало все изгибы — без единой морщинки и складочки. Забавно, но даже растяжки у нее на коже казались элегантными — едва заметные светлые, серебристо-белые полоски на бедрах и безупречно плоском животе. Эмили чуть не протянула руку — захотелось к ним прикоснуться.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Нина, накидывая на плечи свободное голубое платье.

Девушке пришлось закрыть рот ладонью, чтобы не отвисла челюсть.

— О-о, потрясающе! Мне нравится! — выпалила она.

— Ну не знаю… — протянула Нина, стоя перед ростовым зеркалом, и закусила губу. — По-моему, это как-то слишком…

«Слишком» для чего? Для премии «Оскар»?» — мысленно уточнила Эмили, а вслух воскликнула:

— Нет, оно восхитительное!

— Думаешь, Скотту понравится? Вряд ли мне удастся выйти в нем в свет.

— Скотту понравится. А если не понравится, он конченый псих!

Нина улыбнулась и передразнила ее йоркширский выговор:

— Кончений псих… — Затем еще раз окинула взглядом свое отражение в зеркале и нервно вздохнула, пробормотав: — Да, ему понравится.

Эмили оторвала взгляд от Нины, посмотрела на собственное отражение и поморщилась — она как будто побывала на ярком солнце, а потом заглянула в темную дыру.

Посередине комнаты Аврелия с едва заметной улыбкой кружилась на месте в полосатом бело-розовом платьице без рукавов, вскинув руки вверх — хрупкие кисти выглядывали из рукавов, как тычинки, качающиеся над лепестками. Теперь девочка уже не казалась сердитой и нервной — она кайфовала, как обдолбанный хиппи на музыкальном фестивале, не замечающий никого и ничего вокруг. Таблетки определенно сработали.

— Эмили…

— Да? — Девушка, обернувшись, наткнулась на вопросительный взгляд Нины.

— Что с тобой сегодня такое? Ты такая серьезная…

— Серьезная? — Эмили тряхнула головой. — Извини, я…

— Вот, примерь это, — перебила Нина, протягивая ей несколько платьев. — Они тебе должны подойти.

Платья, разумеется, не подошли, и Эмили, стоя перед зеркалом в трусах «Маркс энд Спенсер», чувствовала себя глупо, пока Нина одергивала и расправляла на ней обтягивающее черное шелковое платье, пытаясь подогнать его по фигуре, сильно отличавшейся от ее собственной.

— Гм, — сказала Нина, наконец признав поражение, а потом щелкнула пальцами: — Стой здесь, я сейчас кое-что принесу! — С этими словами она выскочила из комнаты, оставив Эмили и Аврелию среди коробок и пакетов.

Возникло неловкое молчание.

— Так… — Эмили окинула взглядом спальню, пытаясь придумать, что бы такое сказать. — Ну и беспорядок тут у нас.