Незваный, но желанный - Татьяна Коростышевская (2021)

Схватив посох обеими руками, она зажмурилась, пробормотала какую-то абракадабру. Запах ее волшбы уже вовсе стал трупной, сладковатой вонью разложения. Раньше меня непременно бы замутило, сейчас просто поморщилась, стараясь дышать через раз. «Когда это уже все кончится, матушка? Семку, мерзавца, на коленях заставлю прощения просить! Будешь заместо меня два шкапа дел архивных в папки подшивать, на статую конную велю взобраться и кукарекать оттуда, пока городовой не снимет».

Зябликов опустил мне на плечо дрожащую руку, то ли поддерживал, то ли, наоборот, поддержки искал.

— Извините, — сказала Фараония трезвым спокойным голосом, — увлеклась. Упыри с барышней Попович желают беседовать лично.

— Зачем?

— Чтоб ты на их реликвиях поклялась до наступления темноты гроб с покойным Блохиным доставить. Ты, деточка, не бойся, фикция одна это, а не клятва.

— Понятно. Геродот, пусти, больно. — Зябликов с такою силою сжимал мне плечо, что наверняка оставил там изрядный синяк. — Идемте.

Чародейка подняла посох.

— Держитесь, нужно, чтоб мы все к артефакту прикоснулись.

— Геродот, исполняй, — велела я, беря корнета под локоть, — моя связь с ключом через тебя будет. А вы, Евсей Харитонович, здесь обождите. Баталий у нас в ближайшее время не предвидится.

Коллежский регистратор не подчинился, цапнул палицу, его рука рядом с холеной Герочкиной выглядела вовсе ужасно, будто у растрескавшегося глиняного болванчика. Фараония шагнула назад, втаскивая нас в пульсирующий свет. Полыхнуло, в уши ударил торжественный органный аккорд.

Я проморгалась. Высокий храмовый свод поддерживали резные колонны в виде обнаженных человеческих фигур, женщины, мужчины, похожие, даже идентичные. Видела я уже эти лица, они же украшали камин в развалинах генеральской усадьбы. Обещаных лавок не наблюдалось вовсе. По обеим сторонам прохода стояли на постаментах закрытые одинаковые гробы. Чародейка все пятилась, под ногами болотисто чавкало, поэтому вниз я предпочла вовсе не смотреть. На стенах висели иконы, то есть, тьфу, срамные картинки. Покраснев, я отвела взгляд. Впереди, за спиною Фараонии, частично просматривался поганый алтарь и некто высокий, в парчовой ризе и рогатой золоченой шапке. Три раза тьфу!

— Девица! — грохотнул некто. — Назови свое мирское имя.

За алтарем клубилось янтарное чародейское марево. Я отпустила локоть Герочки и остановилась. Мужчины продолжали движение, будто прилипнув к посоху. Зрелище выходило презабавное. Ризоносец то появлялся, то пропадал, скрытый идущими фигурами. Фараония, заметив мое отсутствие, позвала встревоженно:

— Гелюшка, нельзя, увязнешь!

Я посмотрела вниз, пронзительно завизжала и припустила к алтарю со всех ног. Увязать в том, что представляло собой пол в поганом упырьем храме, не хотелось абсолютно. Это было похоже на свежую требуху, или несвежую, не суть, но явно не приготовленную, а сырую. Мамочки!

На приличной крейсерской скорости обогнув троицу спутников, я вскочила на ступеньку алтарного подножия. «Забавно здесь пространство изогнулось. Мужик с рогами стоит еще выше, однако из прохода его фигуру скрывали от меня Квашнина со товарищи. Что это значит? Что низ здесь — это верх и алтарь на самом деле находится в углублении. Перфектно, Попович, эта бесценная информация — именно то, что тебе нужно! Да любая пригодится, лишь бы от подступающей паники отвлечь. Спокойно, Геля, дыши. Воняет-то как. А чего ты хотела? Представь, что у мясника обыск совершаешь. У мясника-неряхи, на него именно за небрежение донос настрочили, он тухлятиной торговал. В этой самой шапке, а передник у него под ризой».

— Что ты там бормочешь? — спросил воображаемый мясник.

Я подняла голову. Лучше бы этого не делала. Ну и рожа! В жизни у него бы мяса не купила. Вообще мяса больше не куплю. Пусть Крестовский мне жалованье увеличивает, буду исключительно в ресторациях питаться. А еще членство в наимоднейшем вегетарьянском клубе оформлю.