Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

— Как! — вскричал Деннисон, вскакивая. — Вы… вы имеете в виду…

— Как боги любили на увенчанном снегами Олимпа, так станете любить и вы. Как ацтекский золотой юноша любил на своем высоком священном теокаллисе, так и вы станете любить. Этим я воздам…

— И я?

— Как никогда прежде не любил смертный, станете вы любить. Никогда с начала времен не возникало истории любви, подобно вашей, никогда ни о ком, столь безупречном и страстном не мечтали! В вас эпическая песнь юности и радости взрастет до несказанного величия! Если не это, опыт моей жизни, увы, нарушенный вами, будет полностью утрачен, моя невыразимая гармония расстроится. Сами увидите. Вы не покинете меня. Нет, теперь не покинете. Смотрите, Небеса открываются перед вами! Но, будет, мой друг, достаточно слов. Есть еще работа с моими оливами. Давайте-ка, примемся за нашу нынешнюю задачу, прежде чем нас застигнет полуденная жара! — вновь улыбнувшись, он поднялся и схватил свою лопату с длинным черенком. Но Деннисон, внезапно побледнев, взирал на него долгое мгновение с горящими глазами и дрожащими губами, а затем, повернувшись, нетвердо зашагал прочь. Иль Веккьо пристально наблюдал за ним с мгновение. Затем кивнул, погладил бороду и что-то пробормотал себе под нос. И тогда с заметной спокойной улыбкой вернулся к своей работе под оливами.

Глава 17. Возвращение Стасии

ПРОШЛА НЕДЕЛЯ. ЗАТЕМ две. И, не считая растущего пылкого нетерпения, с которым Деннисон ждал новой встречи с девушкой, он не заметил никаких тревожных симптомов. Безупречный в телесном здоровье и бодрости, он, кажется, остановился. Не заявили о себе никакие новые перемены. Единственной ненормальностью, да и ту он едва улавливал, была некая умственная скованность, нехватка спонтанности, инициативы. Не было у него больше и готовности бороться, сопротивляться или бросать вызов власти, которую обрел над ним Иль Веккьо, даже если бы он и пожелал. Мысли его больше не возвращались к загадке подземелий, он не испытывал теперь ни побуждения, ни желания изучать шифрованную книгу, обдумывать вопросы, на которые наткнулся, или продолжать так пылко начатые расследования. Убаюканный мерным, без всяких событий, приятным существованием, упивающийся телесным совершенством, окруженный всеми удобствами, всеми красотами, он постепенно стал жителем страны грез или острова гомеровских лотофагов, или, быть может, страны Теннисона, «где всегда чуть заполдень». И так, заплыв за пределы законного людского счастья, гордый безупречностью своего тела, прекрасный, как Нарцисс, он чувствовал, как магия Алкагеста выплавляет из него нечто, во всех частях симметричное. Один только раз во время зачарованных двух недель странные и тревожные мысли пришли ему на ум. То было вечером двенадцатого дня после того, как Иль Веккьо пообещал ему любовь Стасии. Он праздно поглядывал на груду медицинских и популярных журналов в бельведере. Внимание его раздвоилось между ними и восхитительным зрелищем моря и его прекрасных дремлющих берегов. Он вяло переворачивал страницы. Над его головой вилась душистая спираль табачного дыма. Он испытывал куда большее блаженство, чем могли бы себе представить вы или я. И вдруг его взгляд упал на отмеченный параграф в «Современных анналах». Может, Иль Веккьо позаботился, чтобы он это увидел? Деннисон не знал. Едва ли он задумался, настолько вдруг обострился его интерес.

— Вот так-так! — и он нетерпеливым взглядом пробежал заголовок. — Еще один способ лечения одряхлевших? — И быстро перевел с французского:

ЭПОХАЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ ПРОФЕССОРА ПТИ

Поразительные итоги внутривенного лечения радием. Париж, 12 дек. Ученый мир только что получил изумительные последние новости с опытной станции профессора Габриэля Пти в Альфоре. Согласно хорошо проверенным сообщениям, профессор Пти объявил, что он, несомненно, открыл в радии подлинный эликсир жизни.