Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

Сделав недавно две инъекции дозы радия в два миллиграмма в яремную вену старой, изнуренной работой лошади, он находит, что животное, судя по всему, опять помолодело. Оно пополнело, шерсть залоснилась, оно стало проворным и гибким. Исследование его крови под микроскопом показывает поразительное количество новых красных частиц.

Доктор Пти продолжает свои опыты, которые могут представлять собой величайшую ценность для человечества. Он отказывается от дальнейших интервью по этому вопросу, хотя и утверждает, что открыл определенно, что радий, вводимый инъекциями внутривенно, вызывает продолжительную радиоактивность во всем организме с далеко идущими последствиями.

Самое поразительное в открытии то, что, точно такую же процедуру сделали второй лошади, а затем назначили ей раствор сульфата свинца, и это привело к противоположному эффекту, опять начался процесс старения. Свинец, как хорошо известно, это один из немногих металлов, практически нечувствительных к радиоактивному излучению. В мире науки с интересом ожидают дальнейшего развития событий.

С мгновение Деннисон с изумлением глядел на текст заметки. В нескольких параграфах, ярко обведенных синим карандашом, он, казалось, прочел нечто, хотя и не мог бы определить, что именно, куда более глубокое и весомое, чем представлялось на первый взгляд. Сжав кулаки и проронив проклятие, он сбросил журнал со скамьи близ себя, а затем стал расхаживать взад-вперед по террасе. Но вскоре временное беспокойство и бесцельное возбуждение миновали. Очарование пейзажа, мягкий воздух и синие волны, устремляющие свои кремовые гребни в оконца прибоя вдоль основания громадной скалы, вернули его к дремотной лени.

«Что же, — подумал он, вновь раскуривая сигару, — что это значит, в конце концов? Как это касается меня? Пусть они роются, копаются, суются в недостижимое, если им угодно. Мне нет нужды вникать!»

И все же на другое утро его вновь охватила неясная тревога. И, не давая ему покоя, вытолкнула на прогулку. Опять спустившись по склону горы и дойдя до городишки, он ни с того ни с сего остановился перед аптекой и, вняв загадочному чутью, купил фляжку сульфата свинца. В Отель де Англе он написал письмо доктору Пти, расспрашивая об особенностях применения сульфата. Ответ просил прислать в Жетт до востребования, по-французски «пост рестан». Если бы кто спросил его напрямик о смысле таких ходов, вряд ли он мог бы дать вразумительный ответ. Подобно тому, как Орля контролировал мысли и действия героя в новелле Мопассана, нечто, укоренившееся в недрах психики Деннисона, диктовало ему приказы. И он, не понимая, повиновался. Страх? Нет, ибо он ничего теперь не боялся. Недоброе предчувствие? Он ничего теперь не предвкушал, кроме счастья, радости и долгой жизни, такой, о которой кто угодно до него разве что мечтать осмеливался. Что тогда? Он не знал. Он повиновался. «Я, считай, дурака валяю», — насмехался он над собой, поджав губу, на обратном пути в гору. «Только дурак так себя ведет. Какие у меня основания? Никаких. Алкагест, это совершеннейшее средство, не может иметь ничего общего с такими грубыми материальными агентами, как радий. У Алкагеста может иметься свойство приводить органическую жизнь к ее пику, к совершенному развитию, а затем поддерживать. Как долго? Бог знает. Может, и бесконечно. Много лет, в любом случае. Так почему я встревожен?»

И ругая себя за туманные подозрения, он двинулся по аллее Шато д'Ё Парк, и далее попал на крутую, мощеную булыжником дорожку, зигзагами взбиравшуюся на холм меж приземистых каменных домиков. Двадцать минут спустя он дошел до ворот в стене, позвонил и был впущен ломбардцем. На широкой аллее он заметил свежие колеи. И в мозгу ярко вспыхнуло: «Стасия опять дома!» Чуть побледнев, он остановился. И воззрился на ломбардца с заколотившимся сердцем.

— Э… кто-то приехал? — с запинкой спросил он.

— Да, месье.

— Кто?