Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

— Осторожно, — предупредил Стерн, — не вздумайте опереться о какой-либо из этих камней, — он удержал ее твердой рукой, когда она с пылким любопытством устремилась вперед к перилам. — Даже не приближайтесь к краю. Там все наверняка сгнило и внизу образовались пустоты. Держитесь ближе к стене, — он пристально обследовал взглядом это место. — Каменная облицовка давно сказала прости-прощай, — заметил он. — Но, насколько мне видно, стальной каркас более-менее держится. И не дает всему прочему развалиться окончательно. Вероятно, я скоро смогу приблизительно рассчитать дату катастрофы. Но пока что давайте-ка называть ее Икс и на этом успокоимся.

— Год Икс, — прошептала она едва слышно. — О небо, неужели я такая старая?

Он не дал ответа, а только заботливо привлек ее к себе, меж тем как теплый летний ветер летел себе к морю и дальше над искрящейся протяженностью залива, один неизменный среди всеобщего разрушения. На этом ветру так искушающе заволновались ее тяжелые и густые волосы. Он ощутил, как их шелк ласкает его полуобнаженное плечо, и кровь у него за ушами забилась с необычной силой. Теперь дремота первых мгновений пробуждения начисто пропала. Стерн не чувствовал себя больше слабым или разбитым. Напротив, никогда еще жизнь с таким теплом и полнотой не двигалась по его сосудам. Присутствие женщины заставляло его сердце стучать тяжелей, но он закусил губу и отогнал от себя всякую неподобающую мысль. Только рука его несколько напряглась вокруг ее тела, приникшего к нему так тепло и чарующе. Ибо она от него не отпрянула. Она нуждалась в его защите, как всегда с самого начала мира женщина нуждалась в мужчине. А ей казалось: что бы ни случилось, его сила и надежность не подведут. И, несмотря ни на что, она не могла в тот миг найти в своем сердце ощущение несчастья. И хотя не так-то много времени прошло после пробуждения, на чисто исчезло осознание их прежних отношений работодателя и работника. Сосредоточенный на себе, вежливый, но неприступный инженер исчез. Теперь в его прежней наружной оболочке жил и дышал совсем иной человек, молодой мужчина, полный сил и воли к жизни. Все остальное начисто смыло и унесло прочь.

Женщина тоже стала другой. Была ли эта сильная женщина с пылким взглядом, полная отваги, робкой стенографисткой с тихим голоском, которую он помнил, занятая только своей машинкой, ящиками с карточками и копиркой? Стерн не решался сосредоточить мысли на ее преображении, едва ли он вообще смел обращать на это внимание. Чтобы отвлечься и разрядить обстановку, которая его угнетала, он занялся настройкой своего геодезического телескопа. Повернувшись спиной к башне, он всецело предался изучению умершего и погребенного мира так далеко внизу. И вскричал в удивлении:

— Истинная правда, Беатрис! Все снесло. Не осталось ничего, совсем ничего, никаких признаков жизни. Везде, насколько позволяют рассмотреть эти линзы, полное разрушение. Мы совсем одни в целом свете, только вы и я, и все принадлежит нам!

— Все наше?

— Все. Даже будущее. Будущее рода людского.

Внезапно он почувствовал, как она дрожит с ним рядом. Он взглянул на нее, и великая нежданная нежность охватила его, он увидел назревающие в ее глазах слезы. Беатрис закрыла лицо руками и склонила голову. Полный необычного чувства, Стерн мгновение смотрел на нее. Затем в молчании, осознав бесполезность любых слов, понимая, что в обстоятельствах, когда в итоге некоего великого бедствия сгинул весь род людской, никакое привычное поведение не может чего-то значить, он просто-напросто обнял ее. И здесь, наедине с ней, высоко над опустевшим миром, в чистом воздухе, почти на небесах, он успокоил ее словами, доселе ни разу не приходившими ему в голову.

Глава 4. Город мертвых