Право крови - Ричард Кнаак (2006)

После того, как превращение завершилось, боль не унялась, и не унималась еще долгое время. Пасть на колени Примас Малику не позволил – так и оставил священнослужителя на ногах, лицом к себе. Взгляд господина сковал слугу по рукам и ногам.

– Теперь, мой Малик, ты будешь носить на себе наш знак… наш с отцом знак, – подытожил Примас, наконец-то выпустив его руку. – Отныне и навсегда.

Малик содрогнулся всем телом, но падать не пожелал. Пошатываясь из стороны в сторону, он устремил взгляд в пол и выдохнул:

– В-велик Люцион, всеведущий и всемогущий… но превыше… превыше – отец его, преславный и милосердный…

Тут человек осмелился вновь поднять взгляд.

– Преславный и милосердный Мефисто!

Люцион улыбнулся. Его безупречные зубы вдруг заострились, сузились книзу, лик потемнел, окутался тенью, однако свет здесь был совсем ни при чем. Всего на миг предстал он пред Маликом в истинном облике, однако и этого оказалось довольно, чтобы верховный жрец сделался бледен, как никогда.

С тою же быстротой, с какой поменял обличье, Примас принял прежний благостный вид. Рука его легла Малику на плечо. Нет, священник не дрогнул, но чего ему это стоило…

– Ты хорошо усвоил урок, мой Малик! Потому и останешься моим фаворитом. Пока. До времени. Ну, а теперь идем! Полагаю, этим вопросом лучше заняться внизу…

– Как пожелаешь, о великий.

Сжимая в ладони изуродованную, ноющую кисть, Малик пристроился сбоку от Примаса и вместе с ним двинулся вперед. Больше он, не желая вновь обратить на себя гнев господина, не сказал ничего.

Тот, кто на самом деле звался Люционом, сыном Мефисто, подвел Малика не к дверям в тайные покои, но к стене позади трона. Приблизившись к ней, Примас начертал в воздухе дугу.

На стене вспыхнула, запылала, сама собой удлиняясь в обе стороны, дугообразная линия. Не успел Малик перевести дух, как концы ее достигли пола, и очерченная линией часть стены исчезла… открывая путь в освещенный факелами коридор, ведущий вниз, под землю, словно к некоей древней гробнице. Но самым зловещим в нем казались многие шеренги каменноликих воинов, тянувшиеся вдоль стен: их устрашающие латы ни в одной мелочи не напоминали доспехов мироблюстителей.

Едва Люцион с верховным жрецом Мефиса ступили в подземный ход, суровые стражи, все как один, взглянули в их сторону и тут же встали навытяжку. Из-под черных шлемов, формой напоминавших безрогий бараний череп, на вошедших взирали отнюдь не глаза – бездонные темные дыры. Кожа воинов цветом была подобна могильному камню, а нагрудные пластины кирас украшал символ их нечестивого ремесла – кровоточащий череп, пронзенный парой мечей, обвитых змеями.

Эту братию Малик знал хорошо – многих он сам отобрал в их ряды. В отличие от господина, они не внушали ему страха: им предначертано было во имя Примаса встать под знамена верховных жрецов в тот день, когда Церковь овладеет всем Санктуарием и сможет отринуть всяческое притворство.

«Санктуарий…» Название это было известно немногим, и большая часть их отнюдь не принадлежала к смертным. Малик узнал сию истину о собственном мире от господина, в соответствии с занимаемым положением знавшего о мироздании более многих. В конце концов, разве в жилах его не текла кровь (если уместно здесь выразиться столь упрощенно) Владыки Ненависти, коего некоторые объявили демоном, правящим Преисподней заодно с братьями, Баалом и Диабло?