Американская готика (сборник) - Роберт Говард (2020)

— Все дети Джеффри, кроме Джастина, закончили среднюю школу и поступили в колледж. Джастин тоже закончил среднюю школу, но учился против своей воли. Он отличался от своих братьев и сестер, как и во многом другом. Братья и сестры будущего поэта прилежно работали в школе, но редко открывали книги за её пределами. Джастин же неутомимо искал знания, но делал это по собственному желанию. Он презирал и ненавидел любые курсы обучения, которые использовали в школе, и неоднократно осуждал бессмысленность и пошлость подобного образования. Он наотрез отказался поступать в колледж. И на момент смерти, к двадцати одному году, стал совершенно неуправляемым. Во многих отношениях он был невероятно невежественным. Например, он совершенно не знал высшей математики, и клялся, что эти знания совершенно бесполезны, ибо из всех знаний человечества, математика «наиболее абстрактна и наиболее неточна». Джастин ничего не знал о социологии, экономике, философии и науке. Он никогда не писал стихов о текущих событиях, и знал лишь малую часть современной истории — только то, о чем слышал в школе. Однако он имел обширные познания в античной истории и во всем, что касалось магии. Его интересовали древние языки, и он испытывал извращенное упрямство, используя устаревшие слова и архаичные фразы… Нынешняя молодежь, Кирован, по большей части некультурна. Но как, не зная литературного наследия, ему удалось бы создать такие жуткие образы?

— Поэты инстинктом чувствуют, что писать, — заметил я, — и знания тут не при чем. Великий поэт может оказаться совершенно невежественным человеком в других отношениях и не иметь никакого реального знания, кроме поэзии. А поэзия как таковая — переплетение теней впечатлений, наложенных на сознание, которые не могут быть описаны иначе.

— Точно, — рявкнул Конрад. — Вот только откуда взялись эти впечатления у Джастина Джеффри? Ну, и мы вновь возвращаемся к тому, что, когда эти изменения начались, Джастину только исполнилось десять лет. Но его сны начались после того как он провел ночь около старого пустынного фермерского дома. Его семья тогда отправилась в гости к друзьям, которые жили в маленькой деревне в штате Нью-Йорк, неподалеку от Катскилл… Как я выяснил, Джастин тогда отправился на рыбалку с другими ребятами. А потом отбился от них и потерялся. Его нашли только на следующее утро мирно спящим в зарослях неподалеку от этого дома. С характерной флегматичностью всех Джеффри мальчик оставался совершенно спокойным, когда любой из детей его возраста впал бы в истерику. Взрослым он сказал, то бродил по сельской местности, пока не наткнулся на этот дом и, так как не сумел войти, уснул среди деревьев. Был конец лета, и стояла теплая погода. Ничто не испугало его, но он сказал, что у него были странные и необычные сны, которые он не мог описать, о которые, по его словам, были очень яркими. И что ещё необычно — у Джеффри раньше не было никогда проблем с кошмарами… Но с той ночи Джастин продолжал видеть сны, дикие и странные. И, как я уже говорил, он начал меняться в мыслях, идеях и манере поведения. По-видимому, этот инцидент сделал его тем, кем он в итоге стал. Я написал письмо местному мэру, спрашивая, есть ли легенда, связанная с тем домом, но его ответ мне ничего не прояснил, только мой интерес стал ещё больше. В письме говорилось, что дом стоял там с незапамятных времен и стоял пустым лет уже пятьдесят. Еще мэр написал, что этот дом как-то стал причиной юридической тяжбы, и добавил, что дом был известен как дом Старого Датчанина. Еще он написал, что не знает никаких сомнительных историй, связанных с этим домом, и прислал мне фото этого дома, сделанное на «кодаке».

Здесь Конрад достал маленькую фотографию и протянул её мне, чтобы я увидел. Я вскочил, почти испуганный.

— Что? Но Конрад, я видел этот пейзаж раньше. Эти высокие, мрачные дубы, и дом, наполовину сокрытый среди них. Я видел эту картину. Это картина Хамфри Скулера. Она висит в художественной галерее Арлекин-клуба.