Американская готика (сборник) - Роберт Говард (2020)

— В самом деле! — глаза Конрада загорелись. — Но ведь мы оба хорошо знаем Скулера. Пойдем к нему в студию и спросим его, знает ли он что-нибудь об этом доме.

Мы нашли художника, который, как обычно, работал над какой-то странной картиной. Так как он был из очень богатой семьи, он мог позволить себе рисовать для собственного удовольствия, а вкусы его были очень странными и экстравагантными. Он был не из тех людей, кто носит необычные одежды и странно ведет себя в обществе. Он выглядел, как настоящий художник. Он был примерно моего роста, около пяти футов и десяти дюймов, но казался стройным, как девушка, с длинными белыми пальцами, остроносым лицом и копной непослушных волос, вздымающихся над высоким, бледным лбом.

— Дом… да… да… — протянул он в своем обычном стиле. — Я написал эту картину. Однажды я взглянул на карту, и название Особняк Старого Датчанина меня заинтересовало. С надеждой отправился я в те края, но ничего не нашел в городке. Старый дом я обнаружил в нескольких милях от того городка…

— Увидев этот дом, я удивился, — начал я. — Почему вы нарисовали этот дом — брошенный дом без обычного сопровождения жуткого лица, выглядывающего из окна верхнего этажа, или деформированных тварей на фронтонах?

— Просто так, — огрызнулся он. — И неужели это простая картина произвела на вас впечатление?

— Произвела, — согласился я. — Она заставила меня дрожать.

— Точно! — воскликнул он. — Если бы я перенес на картину фигуры, порожденные воображением, это испортило бы весь эффект. Эффект ужаса проявляется наиболее полно, когда его носители нематериальны. И если придать ужасу материальную форму, независимо от того луна это или туманный образ, эффект станет много меньше. Я нарисовал обычный полуразрушенный дом с намеком на жуткое лицо у окна, но этот дом не нуждался ни в лицедействе, ни в шарлатанстве. Он сам по себе излучает ауру ненормальности, и это видно любому впечатлительному человеку.

Конрад кивнул.

— У меня такое же впечатление создалось от снимка. Деревья затеняют большую часть здания, архитектура кажется мне совершенно незнакомой.

— А я скажу так. Я не слишком большой знаток в истории архитектуры, и смог классифицировать его. Местные говорят, что дом построили голландцы, которые первыми поселились в этой части страны. Но стиль больше напоминал не голландский, а греческий. И еще было в нем что-то восточное. Но это не все. В любом случае он старый… В этом невозможно было сомневаться.

— Вы заходили в дом?

— Нет. Двери и окна оказались заперты, а у меня не было никакого желания совершать кражу со взломом. Но прошло немного времени, и раздражительный старый фермер из штата Вермонт предложил мне заглянуть в старый пустынный дом, чтобы зарисовать интерьер.

— Вы пойдете со мной в Особняк Старого Датчанина? — неожиданно спросил его Конрад.

Скулер улыбнулся.

— Я вижу, вы интерес… Да, но если вы думаете, что я отведу вас в дом, чтобы нас потом потащили в суд… У меня и так достаточно эксцентричная репутация. Если я ввяжусь в это дело, то я буду выглядеть лунатиком. А как вы, Кирован?

— Конечно, я пойду, — ответил я.

— Я был в этом уверен, — ответил Конрад. — Я даже больше не спрашиваю вас, станете ли вы сопровождать меня в моих сверхъестественных исследованиях. Знаю, вы готовы, точно так же, как и я.

Вот так и вышло, что теплым летним утром мы оказались у дома старого датчанина.

Мрачным с годами становится дом,

И улицы рядом пусты…

Кто же скользит и крадется в ночи,

Прячась в кусты?

— процитировал Конрад фантазии Джастина Джеффри, когда мы остановились, рассматривая дремлющую деревню с холма, на который дорога выходила перед спуском на искривленные пыльные улицы.

— Как ты думаешь, он имел в виду этот городок, когда писал эти строки?