История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

Бородатый парень за соседним столиком говорил соседу:

– Веннер наивен, как и его журнал. Я начну опять покупать его, только когда увижу на обложке фото Джерри Брауна.

Его приятель ответил:

– Веннер это и есть Джерри Браун.

– Это Беркли, – сказал я.

– Кто такой Веннер?

– Странно, что вы не знаете Ианна Веннера.

– Кто он?

– Выпускник Беркли. Он был создателем «Rolling Stone».

– Это такой журнал?

– В вас столько сюрпризов! – сказал я. – Неужели никогда не слышали?

– Большинство журналов мне совершенно неинтересны. Я их никогда не читаю. Что это за журнал? Его название как-то связано с названием рок-группы?

Я кивнул. О них-то, по крайней мере, она слыхала.

– Какую музыку вы любите?

– Я не очень интересуюсь музыкой.

– Ну хорошо, попробуем несколько имен. Вы знаете, кто такой Том Сивер?

– Нет.

– Вы слышали о Вилли Мэйсе?

– Он, кажется, спортсмен? Спортом я тоже не интересуюсь.

– Чувствуется.

Она хихикнула.

– Вы меня все больше интригуете. Как насчет Барбры Стрейзанд?

Она очаровательно надула губки:

– Разумеется!

– Джон Форд?

– Нет.

– Артур Фонцарелли?

– Грейс Бамбри?

– Нет.

– Дези Арназ?

– Нет.

– Джонни Карсон?

– Нет.

– Андре Превин?

– Нет.

– Джон Дин?

– Нет… Остановитесь! Или я начну отвечать «да».

– Чем вообще вы занимаетесь? – спросил я. – Вы уверены, что живете в этой стране?

– Давайте-ка я попытаю вас. Говорят ли вам что-нибудь имена: Энтони Пауэлл, Джин Рис, Айви Комптон-Барнетт, Элизабет Джейн Ховард, Пол Скотт, Маргарет Дрэббл и…

– Это английские романисты, и я слышал обо всех, – прервал ее я. – Но я вас понял. Вы не интересуетесь тем, что вам не интересно.

– Вот именно.

– И вы никогда не читаете газет.

– Не читаю. И никогда не смотрю телевизор, – она улыбнулась. – Вы думаете, меня надо поставить к стенке и расстрелять?

– Мне просто интересно, с чем и с кем вы дружите.

– С вами. Вы же друг мне, правда? – За этим вопросом, как и за всем разговором, была та же видимость безучастной иронии. На мгновение мне подумалось, что она была существом из другого мира: ее почти полное невежество в области популярной культуры больше, чем любое заявление, демонстрировало, как мало ее заботило, что люди о ней думали. И еще я подумал о том, что ее чистота и неосведомленность намного шире, чем я мог себе представить. Возможно, шестая часть студентов аспирантур в Калифорнии и не слыхала о таком атлете, как Сивер; однако вряд ли нашелся бы во всей Америке человек, ничего не знавший о Фонце.

– Но у вас наверняка есть друзья. Мы же только на днях познакомились.

– О, конечно есть.

– На английском факультете? – Это было возможно: насколько я знал, среди моих временных коллег имелось несколько знатоков Вирджинии Вулф, и они тоже не читали газет. Однако в их кругу подобная отрешенность от всего остального показалась бы жеманством; для Альмы же она была в порядке вещей.

– Нет. Я не многих там знаю. Но я знакома с людьми, интересующимися оккультизмом.

– Оккультизмом? – Я не представлял себе, что она имела в виду. – Сеансы? Мадам Блаватски?

– Нет. Они занимаются более серьезными вещами. Они члены Ордена.

Я был ошеломлен; я словно рухнул в бездну. Я рисовал в своем воображении сатанизм, ведьминский шабаш; калифорнийский психоз в его худшей форме.

По моему лицу она это поняла:

– Я сама не принимаю в этом участия. Я просто знакома с ними.

– Как этот Орден называется?

– Х. Х. Х.

– Но… – Я подался вперед, не веря своим ушам и думая, что ослышался. – Не может быть… Х. Х. Х.? Xala…

– Xala Xalior Xlati.