Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

Дальше – Жак. Этот получил, наконец, желаемое: его опубликовали. Как тогда понять его депрессию и упадок сил? Чего ему еще? Любви? Проклятие, это невероятно! После истории с Гвендолин его эмоциональные потребности раздулись вдесятеро. Откуда мне взять для него подружку? Я нахожусь в бирюзовом лесу, окружающем озеро, где спрашиваю у своего соседа, не найдется ли у него, случайно, незамужняя клиентка, способная заполнить чью-то эмоциональную пустоту.

Мне приходится опросить дюжину ангелов, пока не вырисовывается одна смертная, как будто способная вытерпеть особенности характера моего клиента. Я показываю ее ему во сне. Это должно сработать.

Наблюдаю за другими ангелами. Рауль, Мэрилин и Фредди настраиваются на большое путешествие в другую галактику. Я предупреждаю их, что в этот раз тоже не стану их сопровождать, и не участвую в предполетной подготовке.

Рауль манит меня к себе. Я притворяюсь, что не замечаю, и направляюсь к матери Терезе. Та как будто обрела точку опоры. Поняв, что в прошлом сильно напортачила, она теперь лезет из кожи вон, выслуживаясь перед ангелами-наставниками: таскает им свои яйца, как прилежная ученица. Уже не колеблясь, она советует своим клиентам увольнять слуг-клептоманов и вкладывать средства в отрасли, где используется труд несовершеннолетних в странах третьего мира. Желающим ее услышать она говорит: «Так эти бедняги, по крайней мере, получают работу». Сдается мне, мать Тереза перешла от одной крайности к другой. У ее клиентов неважный вид: теперь это сплошь материалисты, сексуально озабоченные и салонные кокаинисты.

Я порхаю над великими восточными равнинами и достигаю скал на северо-востоке. Передо мной ворота, которые нам показывал Эдмонд Уэллс. Как ориентироваться в тянущемся за ними лабиринте? Я переворачиваю кисти рук ладонями кверху – этого достаточно для появления моих яиц. Я замечаю, откуда они появились, потом отпускаю их и слежу, где они исчезнут. Так, шажок за шажком, следя за яйцами, я достигаю большого зала, где расположены четыре сферы судеб.

Зрелище четырех шаров, внутри которых трепещет весь мировой смысл, по-прежнему глубоко меня волнует.

Застыв перед сферой человечества, я напряженно размышляю. Возможно, Жак прав. Какой во всем этом толк?

Я высматриваю в гуще из шести миллиардов человеческих существ моих трех клиентов. Как бы отнеслись они к тому, что их ангел ненадолго отвлекся ради своих собственных амбиций исследователя? Я вижу мучителей своих подопечных. Почему бы им не оставить людей в покое? Не способны жить, не донимая ближних, что ли?

Эдмонд Уэллс уже рядом со мной, его рука сочувственно ложится мне на плечо.

– По-прежнему не понимаешь? – спрашивает он.

– Петтерс. Дюпюи. Петя. Нет, не понимаю: почему некоторые люди так стараются делать другим гадости?

– Дело не в порочности, а в невежестве, порождающем страх. Злые люди – трусы, они бьют от страха, что побьют их самих. Страх – вот универсальное объяснение. Кстати, я тут слышал, как правильно ты все растолковал Венере: у Петтерса не член, а недоразумение, он боится, что женщины его осудят, вот он их и… убивает.

– Петтерсу, Пете и Дюпюи нравится причинять страдание другим людям!

Эдмонд Уэллс медленно порхает вокруг огромных шаров.

– В этом тоже заключается их роль. Они вскрывают чужую трусость. Петтерса давно следовало бы прогнать с телевидения, но поскольку его аудитория неуклонно растет, Петтерса всячески защищают и боятся. Дюпюи давно остался бы без врачебной лицензии, но ему помогают знакомства в политических кругах, коллеги тоже его боятся и оберегают вместо того, чтобы от него избавиться. Петр паразитирует на гниении, поразившем все российское общество. Он – мелкий пакостник в мире, где каждый сам себе голова. Отсутствие системы способствует там расползанию зла. Все это полностью соответствует среднему уровню человечества. Не забывай, он составляет 333 балла.