Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

– Неплохо бы тебе время от времени выбираться из берлоги, проводить читательские конференции в книжных магазинах, ставить автографы на своих книгах, ужинать в городе в компании журналистов…

– Это так необходимо?

– Без всякого сомнения. Вообще-то с этого надо было начинать. К тому же общение подскажет тебе новые творческие идеи. Сделай над собой усилие. Тебе нужна пресса, нужны книготорговцы, контакты с коллегами, тебе стоит бывать в литературных салонах… Живя отшельником, ты обрекаешь себя на скорое забвение.

До сих пор Шарбонье давал мне полезные советы. Но готов ли я скакать по светским мероприятиям и выслушивать последние профессиональные сплетни с бокалом шампанского в руке?

Ладно еще – подписывать книги. Это не откроет моей карьере второе дыхание, но контакты с книголюбами и с писателями помогли бы лучше понять, почему у меня не выходит зацепить широкую читающую публику во Франции.

Мона Лиза II смотрит на меня с таким видом, словно хочет сказать: «Наконец-то правильные вопросы!»

Я ложусь в постель один. Какие холодные простыни!

165. Игорь, 25 лет

– Игорь, у меня для тебя замечательная новость!

Я заждался хороших новостей. Вот и она! Я закрываю глаза. Татьяна обнимает меня. Я запускаю пробный шар:

– Ты беременна?

– Нет, лучше!

Она прижимается ко мне с блаженной улыбкой:

– Игорь, милый, любовь моя, ты… ты вылечился!

Меня бьет током.

– Ты шутишь?!

Я откладываю книгу и не верю своим глазам: моя докторша сияет.

– Пришли результаты твоих последних анализов. Они превосходят самые смелые надежды. Рак пупка оказался недолговечным. Твое исцеление открывает перед медицинской наукой новые горизонты. Я думаю, здесь сыграло роль улучшение условий твоей жизни. У рака пупка, несомненно, психосоматическое происхождение.

Мне кажется, что у меня ожог легких. Во рту сушь, как в пустыне Сахара. Противно трясутся колени. Татьяна сжимает меня в объятьях.

– Любимый, ты здоров, здоров, здоров! Потрясающе! Побегу обрадую коллег. Мы устроим такой праздник в честь твоего возвращения к нормальной жизни, что чертям тошно станет!

И она, пританцовывая, убегает.

Знаю я эту «нормальную жизнь». Это когда я не нравлюсь женщинам, хозяева квартир отказываются сдавать мне жилье без предоплаты, работодатели не желают брать меня на работу, потому что для них все бывшие бойцы диверсионных групп – головорезы. Или взять покер: сердечный друг Петя назначил приз за мою голову во всех мало-мальски приличных игорных домах страны.

Все пристанища в моей жизни – это два приюта, больница и Татьяна. Похоже, меня снова выбрасывают на улицу. Придется кого-нибудь убить и сесть в тюрьму. Там меня будет ждать моя «нормальная жизнь». Но вот беда, от совместной жизни с Татьяной я подобрел. Она привила мне вкус к спокойному существованию, к ласке, к чтению, к оживленным беседам. Если я поправлюсь, то она больше не захочет со мной разговаривать. Найдет себе другого пациента с еще более неизученной болезнью, чем моя: с какой-нибудь ушной чахоткой или с патологией ноздрей. А меня прогонит.

Не зря она прожужжала мне уши каким-то носителем неведомого микроба. Наверняка она с ним спит.

Я со всей силы бью себя кулаком в живот, хотя знаю, что чертов рак уже помахал мне клешней. Залез в мой организм, как воришка, а когда я с ним смирился, стал его ценить и даже получать от него преимущества, смылся, только его и видели.

Я выздоровел – вот это катастрофа! Нельзя ли поменяться своим выздоровлением с кем-нибудь другим, кто смог бы лучше им воспользоваться? Эй, ты там, ангел-хранитель, если ты меня слышишь: не нужно мне выздоровление! Хочу снова заболеть. Такая у меня к тебе теперь просьба.

Опускаюсь на колени и жду. Я чувствовал, когда мой ангел меня слушал. Теперь я чувствую, что он меня не слышит. Теперь, когда я здоров, святой Игорь тоже потерял ко мне интерес. Все рушится.