Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

– Моне Лизе II снятся кошмары. Она постоянно нервничает.

– Я не ветеринар, – говорит он, – но тут даже я могу дать вам совет. Кошка часто психологически разряжается за своего хозяина. Эта кошка видит ваши мучения. Успокоитесь вы – успокоится и она. Вы, как я погляжу, сейчас на грани нервного срыва. Ну а если не получится – настрогайте ребятишек. Вот забава будет кошке!

Мы запасаемся терпением. Перед нами еще десяток зверей, есть время поболтать. Он представляется:

– Рене.

– Жак.

Он спрашивает о моей профессии. Официант в ресторане, отвечаю. Он, оказывается, редактор. Я не осмеливаюсь сказать ему о своей рукописи.

– Как медленно! – ворчит он. – Вы играете в шахматы? У меня с собой походные шахматы.

– А что, сыграем!

Я быстро обнаруживаю, что без труда у него выиграю, но вовремя вспоминаю совет Мартин. Настоящая победа не должна быть сокрушительной, ее надо добиться, тогда она будет воспринята как заслуженная. Поэтому я сбавляю боевитость и стараюсь сравнять наши шансы. Я отказался от преимущества, но как насчет отказа от победы? Бывают интересные поражения… Я позволяю ему взять надо мной верх. Он радостно ставит мне мат.

– Я, что называется, воскресный игрок, – радуется Рене. – Был момент, когда я уже решил, что проиграю.

Я делаю вид, что огорчен.

– Был момент, когда я решил, что выиграю.

Как по мановению волшебной палочки я перестаю бояться и рассказываю ему про свою рукопись.

– Я не только официант, я еще пописываю.

Он смотрит на меня с жалостью:

– Знаю. В наше время пишут все. Один француз из трех вынашивает рукопись. Вы разослали свою по издательствам, и вам отказали, правильно?

– Все до одного.

– Это нормально. Профессиональные рецензенты отчитываются за каждую рукопись и получают за них смешную оплату. Чтобы больше зарабатывать, они читают до десятка рукописей в день. Обычно они довольствуются первыми шестью страницами, потому что тексты в большинстве скучные. Должно сильно повезти, чтобы ваша рукопись попала к рецензенту-энтузиасту.

Собеседник открывает мне новые горизонты.

– Не знал, что это так.

– Чаще всего они обращают внимание на оформление, название, количество орфографических ошибок в первых строчках. Ох уж эта французская орфография! Знаете, откуда взялись все эти удвоенные согласные?

– Спасибо греческому и латыни.

– Не только, – сообщает редактор. – В Средние века монахам-переписчикам платили за количество букв в переписанном тексте. Вот они и сговорились удваивать согласные. Отсюда два «f» в difficile, два «p» в «developper». Этой традиции упорно следуют, как будто речь идет о национальном достоянии, а не о монастырском подвохе.

Подходит его очередь. Он протягивает мне визитную карточку.

– Пришлите мне вашу рукопись. Обещаю сам ее прочесть, не ограничиваясь шестью страницами, и честно сказать о своем мнении. Но советую не питать преждевременных иллюзий.

Назавтра я отвожу свой текст по указанному адресу. На следующий день Рене Шарбонье пишет мне, что согласен его издать. Я с трудом верю в свою удачу. Наконец-то будут вознаграждены все мои усилия! Значит, я старался не напрасно.

Я сообщаю хорошую новость Гвендолин. Мы отмечаем это событие шампанским. У меня чувство избавления от тяжкого груза. Теперь мне надо вернуться с небес на землю, возродить прежние привычки. Я подписываю договор и стараюсь забыть про ликование, чтобы сосредоточиться на том, как лучше защитить свой труд.

На выплаченные по договору деньги я одариваю Гвен, Мону Лизу и себя тем, о чем мы все давно мечтали: подпиской на кабельные каналы. Чтобы побороть возбуждение, я сажусь перед несущим успокоение источником света. Настраиваюсь на американский канал непрерывных новостей с ведущим-звездой по имени Крис Петтерс. Это новое лицо немедленно завоевывает мое доверие. Можно подумать, что он мой близкий родственник.