Вопрос и ответ (перевод Алексея Осипова) - Патрик Несс (2009)

Я начал подыматься со стула.

– Так ты пытал ее ни за што ни про што?

– Сядь.

Легкая вспышка подкосила мне колени – достаточно, штобы я плюхнулся обратно.

– Совсем не ни за что, Тодд. Ты уже достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать: я никогда не действую без цели.

Он отошел от стола и принялся за любимое дело: разглагольствовать на ходу.

– Ты для меня абсолютно прозрачен, Тодд. С самой первой нашей встречи здесь, в этой комнате, и до нынешнего момента, когда ты сидишь здесь передо мной. Я знал все. И всегда. В отличие от твоей юной подруги. – Он посмотрел на нее. – Которая оказалась более крепким орешком, чем я предполагал.

Виола нахмурилась. Если бы у нее был Шум, она бы наверняка ему сейчас врезала.

Мне в голову пришла мысль…

– Даже не пытайся, – покачал головой мэр. – Ты еще и близко не такой продвинутый. Даже капитану Моллоту пока только предстоит овладеть этим умением. Ты просто рискуешь сильно себе навредить. – Он устремил на меня внимательный взгляд. – Но ты мог бы научиться, Тодд. Ты мог бы пойти очень, очень далеко. Куда дальше этих несчастных идиотов, пришедших со мной из Прентисстауна. Бедный мистер Коллинз годится хорошо если в лакеи, а капитан Моллот – просто доморощенный садист, но ты, Тодд, ты. – Его глаза сверкнули. – Ты мог бы вести за собой целые армии.

– Не хочу я вести никакие армии, – огрызнулся я.

Он ответил улыбкой.

– Возможно, у тебя не будет выбора.

– Выбор есть всегда, – подала голос Виола.

– О, люди очень любят такое говорить, – кивнул мэр. – Они от этого лучше себя чувствуют.

Он приближался ко мне, глядя прямо в глаза.

– Но я давно за тобой наблюдаю, Тодд. Мальчик, который не может убить другого человека. Мальчик, готовый рискнуть жизнью, чтобы спасти свою возлюбленную Виолу. Мальчик, который чувствовал такую вину за все свои ужасные поступки, что попытался отключить все эмоции. И который до сих пор ощущает каждую боль, каждую муку, увиденную на лицах заклейменных им женщин.

Он наклонился, почти лицом к лицу.

– Мальчик, который отказался продавать свою душу.

Я чувствовал его. Он был у меня в Шуме, шарил по нему, опрокидывал вещи, переворачивал комнату вверх дном, и все это – у меня в голове.

– Я делал плохие вещи, – сказал я, хотя вовсе не собирался этого говорить.

– Но ты страдал от этого, Тодд. – Теперь он говорил мягче, почти нежно. – Ты сам – твой худший враг. Ты наказываешь себя куда суровее, чем я мог даже надеяться. Да, у мужчин есть Шум, и они пользуются им, только чтобы себя умерщвлять – каждый раз, еще хоть немножко. Но ты, Тодд – ты не можешь этого сделать, даже если очень хочешь. Ты чувствуешь, Тодд, больше всех, кого я знаю. Ты чувствуешь.

– Заткнись. – Я попытался отвести взгляд, но не смог.

– И это делает тебя сильным, Тодд Хьюитт. Это делает тебя могущественным. В этом отупелом мире, где слишком много информации, способность чувствовать – воистину великий дар, мальчик мой.

Я схватился за голову, заткнул уши, но все равно продолжал его слышать.

– Ты – единственный, кого я не сумел сломить, Тодд. Единственный, кто не пал. Ты остаешься невинным, несмотря на то что руки у тебя в крови. И только ты зовешь меня в Шуме мэром.

– Никакой я не невинный! – заорал я, все еще затыкая уши.

– Ты мог бы править рядом со мной, Тодд. Ты мог бы стать моей правой рукой. А когда ты научишься контролировать Шум, тебе, возможно, хватит сил победить даже меня.

И сквозь все мое тело громом прошли слова:

Я есмь Круг и Круг есть я.

– Прекрати!

Кажется, это закричала Виола, но она была где-то очень далеко.

Мэр положил руку мне на плечо.

– Ты мог бы быть моим сыном, Тодд Хьюитт. Моим подлинным и истинным наследником. Я всегда хотел такого, который бы не…

– Па?

Это услышали все. Слово прошило комнату, как пуля – туман.