Волшебница Шалотт и другие стихотворения - Теннисон Альфред (2007)

Flashing out from many a golden phrase;

Thou that singest wheat and woodland,

Tilth and vineyard, hive and horse and herd;

All the charm of all the Muses

Often flowering in a lonely word;

Poet of the happy Tityrus

Piping underneath his beechen bowers;

Poet of the poet-satyr

Whom the laughing shepherd bound with flowers;

Chanter of the Pollio, glorying

In the blissful years again to be,

Summers of the snakeless meadow,

Unlaborious earth and oarless sea;

Thou that seёst Universal

Nature moved by Universal Mind;

Thou majestic in thy sadness

At the doubtful doom of human kind;

Light among the vanish’d ages;

Star that gildest yet this phantom shore;

Golden branch amid the shadows,

Kings and realms that pass to rise no more;

Now thy Forum roars no longer,

Fallen every purple Caesar’s dome —

Tho’ thine ocean-roll of rhythm

Sound for ever of Imperial Rome —

Now the Rome of slaves hath perish’d,

And the Rome of freemen holds her place,

I, from out the Northern Island

Sunder’d once from all the human race,

I salute thee, Mantovano,

I that loved thee since my day began,

Wielder of the stateliest measure

Ever moulded by the lips of man.

ВЕРГИЛИЮ

О Вергилий, певший битвы,

Кровь, пожар и бегство на заре,

Гибель Трои, славу Рима,

Храм в огне, Дидону на костре.

О блюститель красноречья,

Чьи слова, как золото и мед,

Возносивший гимн природе

Ярче и звучней, чем Гесиод;

Воспевавший нивы, пашни,

Ульи, виноградники, сады, —

У кого в едином слове

Все звучали струны и лады;

Свищет Титир на свирели,

И подпаски надорвут бока,

Потешаясь над Сатиром,

Певшим про царицу и быка.

Поллиону — век блаженный

Ты сулил: вол сбросит свой ярем;

Ни змеи в траве, ни плуга

На поле, ни на море трирем.

Ты познал Всемирный Разум

И людскую участь ты постиг,

С величавою печалью

Ты оплакал нашей жизни миг;

Светоч, озаривший сумрак

Позабытых накрепко времен,

Золотая ветвь в загробной

Сутолоке канувших племен.

Пусть лежит в руинах форум,

И с обломков статуй стерся грим,

Ты, воздвигший колоннады

Дактилей, нетленный создал Рим.

И теперь, когда свободны

Римляне, я — житель островной,

Из краев, где прежде варвар

Дни свои влачил в глуши лесной, —

Я, которого бессменно

Вдохновляет твой высокий слог,

Шлю тебе, о Мантуанец,

Свой привет, как верности залог.

Г. Стариковский

THE VOYAGE OF MAELDUNE

I

I was the chief of the race — he had stricken my father dead —

But I gather’d my fellows together, I swore I would strike off his head.

Each of them look’d like a king, and was noble in birth as in worth,

And each of them boasted he sprang from the oldest race upon earth.

Each was as brave in the fight as the bravest hero of song,

And each of them liefer had died than have done one another a wrong.

He lived on an isle in the ocean — we sail’d on a Friday morn —

He that had slain my father the day before I was born.

II

And we came to the isle in the ocean, and there on the shore was he.

But a sudden blast blew us out and away thro’ a boundless sea.