Стена - Марлен Хаусхофер (1963)

Февраль первого года в календаре совершенно пустой. Но кое-что я все-таки помню. По-моему, было скорее тепло и сыро, чем холодно. На лужайке травка зазеленела, пробиваясь сквозь желтые прошлогодние стебли. Ветер дул не южный, а теплый, западный. В общем, для февраля ничего особенного. Я радовалась, что дичь хоть немного поживится листьями и старой травой и переведет дух. У птиц дела тоже пошли на лад. Они держались вдали от дома, значит, во мне больше не нуждались. Только вороны хранили мне верность до прихода настоящей весны. Сидели на елках и ждали отбросов. Жизнь их протекала по строгим законам. Каждое утро в один и тот же час они оккупировали прогалину, долго кружили, взволнованно каркая, потом рассаживались по деревьям. А под вечер, когда начинало смеркаться, поднимались с криком над лесом и куда-то улетали. Понятия не имею, где они ночуют. Вороны ведут захватывающую двойную жизнь. Со временем я почувствовала к ним определенную симпатию и не могла понять, как это не любила их раньше. В городе они встречаются только на грязных свалках, поэтому они казались мне унылыми грязными созданиями. Здесь же, на блестящих елях, они стали совсем другими, и я позабыла старую антипатию. Нынче я каждый день жду их появления: я определяю по ним время. Даже Лукс к ним привык и оставил в покое. Он вообще привыкал ко всему, что было мне по душе. Он здорово умел применяться к обстоятельствам. Только для Кошки вороны остались постоянным источником раздражения. Взъерошив шерсть и скаля зубы, она сидела на подоконнике и глядела на них, прямо-таки впадая в ярость. Всласть назлившись, она мрачно укладывалась на лавке, чтобы во сне забыть злость. Недалеко от дома жила сова. С тех пор как появились вороны, она куда-то переселилась. Я ничего против совы не имела, но мы, судя по всему, ждали котят, и очень хорошо, что вороны ее прогнали.

К концу февраля состояние Кошки стало вполне недвусмысленным. Она потолстела и то дулась, то ластилась. Лукс ничегошеньки не понимал. Только получив здоровенную затрещину, он стал осторожнее и не приставал к своей капризной подружке. Забыл, стало быть, что однажды все уже было точно так же. В этот раз, конечно, Жемчужины не будет, оно и к лучшему. С уверенностью при таких разных родителях совсем ничего ждать нельзя. Вопреки гласу рассудка я радовалась котятам. Мысли о них отвлекали и занимали меня. Чем дольше становился день, чем ближе была весна, тем больше улучшалось мое настроение. Вообще зиму в лесу пережить невообразимо трудно, особенно в одиночку.

Уже в феврале я как можно больше времени проводила на улице. Свежий воздух утомлял и возбуждал аппетит. Прикинув запасы картошки, я поняла, что должна экономить, если хочу дотянуть до нового урожая. Семенная картошка в любом случае неприкосновенна. Пожалуй, летом опять придется питаться только молоком да мясом. Однако в этом году можно расширить картофельное поле. Картошку ела с кожурой, ради витаминов. Не знаю, так ли оно на самом деле, но сама мысль уже подбадривала. Через два дня на третий позволяла себе яблоко, а в промежутках жевала малюсенькие дички — они так вяжут рот, что потом не сделать глотка. Их-то хватит на всю зиму. У Беллы появилось столько молока, что бычку было всего не выпить, хватало даже сбить немного масла. Зимой с провизией легче, чем летом: мясо хранится намного дольше. Не хватало только овощей и фруктов. Не зная, сколько бычок должен сосать мать, я искала ответа по всем календарям, но ни словечка не нашла. Их-то писали для людей, знакомых с азами сельского хозяйства. Подчас незнание делало мою жизнь захватывающей. Я повсюду подозревала опасности, которых не смогу вовремя узнать. Я постоянно была готова к неприятным сюрпризам, и мне не оставалось ничего другого, как стоически сносить их.