Стена - Марлен Хаусхофер (1963)

Стена настолько стала частью моей жизни, что иногда я неделями не вспоминаю о ней. А если и вспомню, она кажется мне не страшнее кирпичной стенки или садовой ограды, что мешает пройти. Да и что в ней такого? Предмет из вещества, состава которого я не знаю. Таких предметов в моей жизни всегда было более чем достаточно. Стена заставила меня начать абсолютно новую жизнь, но по-настоящему меня волнует то же, что и раньше: рождение, смерть, времена года, рост и распад. Стена просто такая штука, не живая и не мертвая, мне нет до нее, по сути, никакого дела, вот она мне и не снится.

В один прекрасный день придется ею заняться, потому что я не хочу оставаться тут навсегда. Но до тех пор не желаю иметь с ней никаких дел.

С нынешнего утра я убеждена, что никогда больше никого не встречу, разве что кто-нибудь остался в горах. Если бы снаружи еще были люди, они бы давным-давно прилетели на самолетах. Я же вижу, что стену перелетают даже самые низкие облака. И они не ядовитые, а то меня бы уже не было на свете. Почему же не прилетают самолеты?

Мне бы следовало раньше сообразить. Не знаю, отчего я об этом не подумала. Где же разведывательные самолеты победителей? Или нет победителей? Не думаю, что когда-нибудь свижусь с ними. В общем-то хорошо, что я прежде не думала о самолетах. Еще год назад такая мысль повергла бы меня в глубокое отчаяние. А сейчас — нет.

Уже несколько недель с глазами у меня, кажется, не все в порядке. Вдаль я вижу отлично, но при письме строчки часто расплываются перед глазами. Это, наверное, из-за слабого света и из-за того, что писать приходится твердым карандашом. Я всегда гордилась своими глазами, хотя гордиться физическим преимуществом глупо. Никогда не могла представить себе ничего хуже слепоты. Может, я просто стану чуть более дальнозоркой и беспокоиться не о чем. Скоро снова мой день рождения. С тех пор как живу в лесу, не замечаю, что старею. Ведь нет никого, кто мог бы обратить на это мое внимание. Никто не говорит мне, как я выгляжу, сама же я никогда об этом не думаю. Сегодня двадцатое декабря. Буду писать, пока не придет пора весенних работ. В этом году лето будет не таким тяжелым, поскольку в горы я перебираться не стану. Белла, как в первый год, попасется на лесной луговине, и это избавит меня от дальнего трудного пути.