Земля матерей - Лорен Бьюкес (2020)

– Да, да, сестра Скопидомка, – разводит руками Умеренность. – Мне здесь нравится. Тут так красиво, душевно и спокойно. Разве вы не чувствуете спокойствие? Надеюсь, мы сможем сюда вернуться. Может быть, вы с сестрой Терпением сможете присоединиться к нам! Ты не хотела бы жить здесь?

– Возможно. – Но это действительно выглядит так здорово. И все такие радушные. И можно было бы больше никуда не бежать, и, возможно, они завели бы собак. Попросили бы у Спивак одного из щенков. И Церковь была бы рада получить мальчика, правда? Ему бы позволяли заниматься своим делом, и ведь есть закон об отделении церкви от государства, так что если бы правительство захотело отнять его у мамы, Церковь всех печалей его бы защитила. Пожалуй, он бы даже смирился с розовым цветом.

Целомудрие оживленно жестикулировала за противоположным концом стола, продолжая рассказывать о своих Покаяниях, а другие сестры поддакивали ей, вставляя воспоминания о своих былых прегрешениях, почти ностальгические. Но теперь Целомудрие окликает Майлса:

– Эй, наверное, нам нужно подумать о твоем добродетельном имени. Каков твой главный порок, Мила?

– О, не говори глупостей, – фыркает Щедрость. – Она еще слишком маленькая, чтобы грешить.

Если бы они только знали!

– Все мы рождены из плоти и остаемся ее прислужниками до тех пор, пока не приходим к Богу, – назидательно произносит Сострадание, однако остальные сестры улыбаются Майлсу, согревшиеся, раскрасневшиеся, наслаждающиеся едой, возможностью «расстегнуться». Он испытывает легкое потрясение, осознав, что отсутствие не только строгой сестры Надежды, но и бдительного ока его матери позволило всем расслабиться.

– Я так рада, что ты примкнула к Церкви, – возбужденно говорит Умеренность.

– И я тоже, – выдавливает из себя Майлс. И затем уже с бо́льшим воодушевлением: – И я тоже!

35. Билли: Доказательство жизни

День близится к вечеру, но по-прежнему никаких признаков Зары, хотя Рико отправила ей на телефон перечень того, что нужно Билли. От Коул ответа нет, и с Билли никто не разговаривает. Она сидит недовольная у кострища, пьет пиво, потому что делать больше нечего, когда одна из одурманенных метамфетаминами вонючек, с уложенными в тонкие косички волосами, вручает ей потрепанную коробку с антибиотиками, срок хранения истек еще два года назад, и их хватит только на половину курса, что плохо, совсем плохо, если она собирается поправиться. Хоть как-то поправиться.

Билли все равно благодарит Косички. Ей не помешает наладить хорошие отношения. Если верить наклейке, этими лекарствами потчевали некую Маргарет Графтон, страдающую циститом, жительницу Су-Фоллс. «Твое здоровье, Мэгги!» – мысленно благодарит Билли, запивая похожую на мел таблетку глотком теплого пива. Где-то в сыром полумраке дома Рико сношает рыжеволосую, ее похожие на тявканье щенка крики перекрывают стрекот цикад, ветер шумит в деревьях, вдалеке слышится завывание двигателя квадроцикла.

Билли только притворяется пьяной, выстраивая пустые бутылки, однако по большей части она выливает пиво в траву, когда никто не смотрит. Она наблюдает за поведением девиц, чертов Дэвид Аттенборо[69], изучающий шайку накачанных метамфетаминами красоток, обитающую в лесах Небраски. Если это именно они.

Билли рассчитывала поговорить с Золой. Не для того чтобы выразить ей свою признательность. Но Зола ей нужна. Ей нужен хоть кто-нибудь. Здесь их восемь или девять, все заняты-заняты-заняты, глаза у всех горят слишком ярко (словно блестящие наконечники сверл). Не думайте, что она не заметила в кострище отломанную щепку, среди битого стекла, пустых консервных банок и мертвого плюшевого медвежонка, которая на самом деле вовсе не щепка, а соскобленная плоть, ее плоть, с серебристой полоской клейкой ленты и клочками светлых волос. Эх, трахнуть бы хорошенько этих животных! Толстым сверлом!