Гипнотизер - Ларс Кеплер (2017)

Идти куда-нибудь еще не имело смысла, я проголодался и сидел в ресторане. Подозвал официанта и заказал сельдь с пивом на закуску, поджаренную утиную грудку, свинину с апельсиновым джемом и бокал бордо к горячему, а на десерт грюйер с медом.

– Можете убрать второй прибор, – сказал я.

Официант, наливая чешское пиво и ставя на стол тарелку с сельдью и хлебцами, бросил на меня сочувствующий взгляд.

Я пожалел, что у меня при себе не было блокнота с записями. Мог бы хоть поработать, пока ем.

Внезапно во внутреннем кармане зазвонил телефон. Радостная мысль о том, что Симоне подшутила надо мной и сейчас как раз входит в ресторан, явилась и развеялась как дым.

– Эрик Барк, – сказал я и сам услышал, как монотонно прозвучал голос.

– Здравствуйте, это Майя Свартлинг.

– Да, Майя, здравствуйте, – коротко ответил я.

– Я хотела спросить… Ой, как там галдят. Я звоню в неподходящее время?

– Я в “Констнешбарен”. У меня сегодня день рождения, – добавил я, сам не зная зачем.

– Правда? Поздравляю! Вас там как будто много за столом.

– Я один, – ответил я, уязвленный.

– Эрик… Мне так жаль, что я пыталась вас соблазнить. Стыжусь, как собака, – тихо повинилась она.

Я услышал, как она кашлянула на том конце, а потом продолжила, стараясь говорить невозмутимо:

– Я хотела спросить, не желаете ли вы прочитать записи нашего первого разговора. Расшифровка готова, я собираюсь отдать ее своему руководителю, но если сначала вы захотите прочитать ее, то…

– Будьте добры, положите их в мою ячейку, – попросил я.

Мы попрощались. Я вылил остатки пива в стакан, допил, и официант тут же накрыл стол для следующей перемены – утиной грудки с красным вином.

Я ужинал в печальном одиночестве, погруженный в механику жевания и глотания, наблюдая, как вилка сдержанно царапает тарелку. Выпил третий бокал вина и позволил изображениям на стенах превратиться в своих пациентов. Вот эта полная дама, прелестным движением собравшая волосы на затылке так, что поднялись набухшие груди, – Сибель. Тревожный худощавый мужчина в костюме – это Пьер. Юсси скрылся за странной серой формой, а нарядная Шарлотте, выпрямив спину, сидит за круглым столом с Мареком, одетым в детский костюмчик.

Не знаю, как долго я таращился на настенные картины, когда у меня за спиной неожиданно раздался запыхавшийся голос:

– Слава богу, вы еще здесь!

Майя Свартлинг.

Она широко улыбнулась и обняла меня. Я неловко ответил.

– С днем рождения, Эрик.

Я ощутил, как пахнут чистотой ее густые черные волосы, где-то в декольте таился аромат жасмина.

Она указала на место за моим столиком:

– Можно?

Я подумал, что должен отказать ей, объяснить, что обещал себе больше с ней не встречаться. С чего она вообще заявилась сюда? Но я колебался – надо признаться, я обрадовался компании.

Майя стояла у стула и ждала моего ответа.

– Мне трудно вам отказать, – сказал я и тут же услышал, насколько двусмысленны мои слова. – Я имею в виду…

Майя уселась, подозвала официанта и заказала бокал вина. Потом лукаво глянула на меня и положила рядом с моей тарелкой коробочку.

– Просто маленький подарок, – объяснила она, и у нее опять запылали щеки.

– Подарок?

Она пожала плечами.

– Чисто символически… я про ваш день рождения узнала двадцать минут назад.

Я открыл коробочку и, к своему изумлению, обнаружил нечто напоминающее миниатюрный бинокль.

– Это анатомический бинокль, – пояснила Майя. – Мой дедушка изобрел. Я свято верила, что он получил Нобелевскую премию – не за бинокль, конечно. В то время премию давали только шведам и норвежцам, – извиняющимся тоном добавила она.

– Анатомический бинокль, – задумчиво повторил я.

– Как угодно. Он очень милый и ужасно старинный. Дурацкий подарок, я знаю…

– Ну что вы, это…

Я посмотрел ей в глаза, увидел, какая она красивая.