Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

– Он видел их всех, – сказал Арман. – Реала, Этьена, Сару.

Он назвал имена убитых, как накануне называла Рут.

Мирна кивнула:

– И Жана Ги. И вас. Наверное, он впервые осознал, что значит быть агентом Квебекской полиции. Герцог… так они его называли?

Гамаш кивнул.

– Герцог, вероятно, понарассказывал им всяких историй о власти и славе, где любое насилие – дело героическое и зрелищное, как в старых военных фильмах или вестернах. Смерть была чистой, и умирали по большей части не мы, а враги. Вот за что они его любили. Но видео показывает, насколько смерть страшна в реальности. Наверное, это привело его в ужас. И он вас за это ненавидит.

Гамаш понял, что ошибался. Ему казалось, что кадет Лорен не воспринимает это серьезно, а на самом деле парень был почти парализован страхом.

Жак мучился вопросом, который рано или поздно задавали себе все они: «Когда я окажусь в подобной ситуации, смогу ли я идти вперед или побегу с поля боя?»

– Пора ему узнать, что от него потребуется, – сказал Гамаш. – Им всем пора узнать.

Потом он улыбнулся. Мимолетно, коротко. Искренне.

– Хорошая мысль, Мирна. Может быть, то, что тогда случилось, и принесет какую-то пользу. Их смерть поможет спасти чьи-то жизни. Спасет жизнь Жака, в особенности если это убедит его уйти.

– Вы думаете, он уйдет?

– Возможно, ему стоит это сделать.

– Но разве он все равно не умрет в назначенный час? – спросила Мирна. – В кровати, в машине, в перестрелке?

– Судьба? Не надо больше про судьбу, – сказал Гамаш.

Они часто разговаривали на эту тему, но сегодня был не тот день.

Гамаш и Шарпантье ушли, за ними ушли и Мирна с Кларой, а кадеты остались.

В конце концов Хуэйфэнь пришлось мыть посуду. Амелия с ворчанием пошла ей помогать. Потом к ним присоединился Натаниэль. Последним в кухню пришел Жак. Выхватив кухонное полотенце у Натаниэля, он щелкнул на него зубами, прежде чем взять мокрую тарелку.

Натаниэль рассмеялся, понимая, что это сделано в шутку. И все же было что-то злобное и в щелчке, и в том ощущении укуса, которое осталось.

Глава двадцать шестая

– Он мог это сделать, – сказала Изабель Лакост.

Они собрались в конференц-зале академии. Гамаш, Шарпантье, Бовуар и Желина слушали, а Лакост докладывала об утренней встрече с мэром.

Свет проникал сквозь панорамное окно, снег снаружи таял на ярком солнце.

– У него были мотив и возможность. И даже, вероятно, знания, чтобы обойти систему безопасности.

– Однако мы не знаем, сделал ли он это намеренно, или же система сама вышла из строя, – возразил Бовуар.

– Каково твое мнение о мэре Флоране? – спросил Гамаш.

– Мне он понравился. Интересный человек. Он излучал радушие. Хорошее настроение. Но легко, чуть ли не с радостью признал, что мог незаметно выйти из дома, приехать сюда, убить Ледюка и вернуться домой, и никто бы ничего не узнал.

– Однако, когда вы спросили, убил ли он Ледюка, он ответил: нет, – заметил Желина. – И я полагаю, он этого не делал.

– Ты снова попробовала? – спросил Гамаш.

– И опять ничего не получилось? – сказал Бовуар.

Лакост покачала головой и улыбнулась:

– Когда-нибудь получится, и мы все пораньше уйдем домой.

– Но мэр признал, что презирал убитого, – сказал Желина, с интересом и даже завистью глядя на дружескую близость этих людей. Ему пришлось напомнить себе, что он здесь, чтобы судить их, а не становиться одним из них. – Его точные слова: «Презирал». И он не стал скрывать, что желал ему смерти.

– Если бы умирали все, о чьей смерти мы молимся, то все улицы были бы завалены покойниками, – сказал Бовуар.