Книга Балтиморов - Жоэль Диккер (2017)

Поужинав, они, не сговариваясь, вышли из машины и уселись на капоте. Вуди вытащил из кармана сигареты, взял одну, угостил Гиллеля. В ночной темноте лишь два красных огонька выдавали их присутствие.

– Надо же, вы ходите на матчи “Редскинз”. А ведь папа ни за что не хотел покупать абонементы на “Буллетсов”!

– Ну, может, ты тогда еще мал был. Попроси сейчас.

– Не-а, теперь мне фиолетово.

– Глянь, я тебе захватил командную бейсболку. А чего луковые кольца не ешь?

– Не хочется уже.

– Эй, Гилл, не грузись. Это же просто тупые футбольные матчи, ничего больше. В следующий раз, как приедешь, пойдем на матч вместе.

– Не, говорю же, мне пофиг.

Они затушили сигареты; пора было расставаться. Гиллель возвращался к себе в комнату тем же путем, что и выходил: через окно на кухне, а потом тайком пробираясь по зданию. На прощание они обнялись.

– Береги себя, старик.

– Ты тоже. Мне тебя не хватает. Без тебя жизнь совсем не та.

– Знаю. И у меня. Надо просто пережить это дерьмо, и мы снова будем вместе. Нас ничто не может разлучить, Вуд, ничто.

– Ты мой брат навсегда, Гилл.

– Ты тоже. Осторожней на шоссе.

Гиллель скрылся в ночи, и Вуди поехал обратно. На пути в Балтимор, в неверном свете встречных фар, он заметил, что его бицепсы еще раздулись. Они рвались наружу из рукавов пуловера. Он тренировался до умопомрачения. Вся остальная жизнь шла побоку: его толком не интересовали ни уроки, ни девушки, он не заводил друзей. Все свое время и силы он отдавал футболу. Он приходил на поле за час до начала тренировки и в одиночку отрабатывал удары ногой и длинные пасы. Он бегал дважды в день, пять дней в неделю. Семь миль утром и четыре вечером. Бывало, он выходил на пробежку посреди ночи, когда дядя Сол и тетя Анита уже спали.

Только под конец нашего пребывания в Хэмптонах, после почти месяца раздумий, дядя Сол и тетя Анита отказались от покупки “Рая на Земле”. Все-таки дом такого класса, с частным пляжем, да при резком скачке цен на недвижимость в этом районе, хоть и был “сделкой века”, но стоил несколько миллионов долларов.

Первый раз я видел, чтобы дядя Сол достиг черты, которую переступить не мог. Несмотря на все свое финансовое благополучие, он не сумел собрать шесть миллионов, которые хотели за дом. Даже если бы он продал свою виллу, ему пришлось бы брать крупный заем, а он еще не расплатился за покупку “Буэнависты”. К тому же расходы на содержание “Рая” сильно превышали его теперешние траты. Это было неразумно, и он предпочел отступиться.

Все это я знаю, потому что случайно подслушал его разговор с тетей Анитой после визита агента, которому была поручена продажа дома. Когда тот ушел, тетя Анита сказала, нежно обнимая дядю Сола:

– Ты человек мудрый и осмотрительный, за то тебя и люблю. Нам хорошо в этом доме. Главное, мы счастливы. И нам больше ничего не нужно.

Когда мы уезжали из Хэмптонов, покупателя на “Рай на Земле” еще не нашлось. Мы и не представляли, какой сюрприз нас ждет следующим летом.

* * *

Весь следующий год я очень тяжело переживал разрыв с Александрой. Я никак не мог примириться с тем, что больше ей не нужен и что год, проведенный вместе, для нее значил меньше, чем для меня. Несколько месяцев я слонялся по Нью-Йорку, по тем местам, где мы любили друг друга. Кружил у ее школы, возле кафе, где мы так часто и подолгу сидели, снова и снова заходил в музыкальные магазины, где мы закупались, и в бар, где она играла. Ни хозяин магазина, ни владелец бара больше ни разу ее не видели.

– Девушка, она еще на гитаре играла, помните? – спрашивал я у них.

– Отлично помню, – отвечал каждый, – но ее что-то давно не видно.

Я торчал перед домом ее отца и перед домом матери. И скоро выяснил, что ни Патрик, ни Джиллиан в своих квартирах больше не живут.