Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

Городовой очнулся, когда край подола исчез на улице. Он метнулся к окну, но, вступив на подоконник, понял, что в шинели с шашкой застрянет и провозится. А тут дорога каждая секунда. Девица уши заливала, а вон какой шустрой оказалась. Оборин побежал в прихожую, спрыгнул с крыльца, повалился на колени, подскочил и кинулся за ворота.

Задрав юбку, дама бежала к переулку так, что подметки сверкали. Стрелять он не мог: на таком расстоянии наверняка промахнется, а попадет – и того хуже. Не хватало, чтобы оказалась агентом и за ее смерть выгнали из городовых. Куда ему деваться, кроме службы ничего не умеет. Не выпуская бесполезный револьвер, Оборин засвистел в свисток, который всегда болтался на шее. И бросился в погоню.

До переулка оставалось совсем немного. Дорожка между домами и сугробами узкая, но чистая. Агата хватала ледяной воздух и бежала что есть мочи. Она уже видела угол палисадника, за которым открывалась короткая дорога к пролетке и спасению. Она почти ушла от преследователя. Но тут что-то случилось. Агата не поняла, что и откуда взялось на ровной дорожке, и на бегу полетела лицом в сугроб. Больно ударившись подбородком.

– Эвона как! – закричал Прокопий, махая спешившему городовому.

Черенок его лопаты зацепил сапожок, беглянка и попалась.

Агата еще пыталась подняться, но налетел Оборин и коленом вдавил в снег. Колено врезалось между лопаток, как кол. Было больно и обидно. Агата не могла ни охнуть, ни шевельнуться. Городовой стащил ремень, что держал шинель, завел ослабевшие руки и стянул таким узлом, что Агата застонала. Дернул ее в обхват из сугроба и поставил на ноги.

– Вам это даром не пройдет, – прошипела она, чтобы не заплакать.

– Ишь, змея, огрызается! – Дворник погрозил лопатой.

Угроз Оборин не боялся. Развернув смутьянку, подтолк-нул револьвером в спину.

– Пошла вперед… И без фокусов, не то пристрелю… Спасибо, Прокопий, подсобил, с меня причитается… Там окно у Терновской выбито, так досками забей… Мало ли чего…

Дворник обещал расстараться. Доски с гвоздями у него имелись.

Такого позора Агата еще не переживала. Со связанными руками, как арестантку, ее вели под дулом пистолета до самого Арбатского дома. Мимо домов, мимо окон, из которых смотрели жильцы. Прохожие оглядывались, показывали пальцем, смеялись. Обыватель любит, когда ловят жуликов и воров. Но особенно когда кому-то хуже, чем ему.

Придержав дверь участка, Оборин втолкнул ее внутрь. Агата чуть не упала, зацепившись за порожек. Видно, суждено ей испить страдания до конца. Ну ничего, за все будет расчет…

Пристав, только выпроводив гостя из сыска, взглянул на задержанную без жалости.

– Это что за кукла? – спросил он.

Городовой доложил, что поймал ее прямо в гостиной Терновской. Мало того что вскрыла замок самовольно, так еще в доме шарила, стулом в окно метнула, сбежать пыталась. Да только от полиции не уйдешь…

Уже с интересом разглядывая мадемуазель, Нефедьев отметил про себя, что выглядит она вовсе не как преступница. Ничего общего со своими[33]. Выглядит как состоятельная, приличная дама. Ее бы в ресторан свозить. Или на прочие развлечения.

– Кто вы такая? – спросил он, подходя ближе.

– Баронесса фон Шталь, – ответила Агата сквозь зубы. Злость высушила слезы.

Нефедьев обернулся к городовому, ожидая разъяснений: не каждый день баронесс приводят в участок со связанными руками.

– Исполнял поручение господина Пушкина, – со всей строгостью ответил тот. – Велено брать всех. Невзирая…

Об этом поручении пристав знал. Но все-таки – не вязать же даму таким бесчеловечным образом.

– Что вы делали в доме Терновской?

– Выполняла секретное поручение господина Пушкина… Будьте любезны развязать руки. Мне больно… Очень…

По мановению руки пристава городовой распутал ремень. Была бы его воля – такую заразу, что заставила бегать, не в ремнях, а в цепях и колодках держал бы. Ишь так глазищами и сверкает.