Не дожидаясь бесполезных разговоров, Пушкин вышел из кабинета.

16

Второй день на службе было полегче. Голова не болела, а была, как чугунное ядро. Кирьяков бережно подпер ее рукой. Перед ним лежало не законченное с прошлого года дело, но писать сил не было. Леониду Андреевичу хотелось только одного: чтобы волшебная сила перенесла его из сыска куда-нибудь в отличный ресторан или в трактир Тестова и перед ним оказалась полная тарелка дымящегося супа с ушками. Или жирная уха из стерляди. Или даже полный казанок суточных щей. Картина была столь манящей, что Кирьяков жадно сглотнул.

Тут у его стола появилась какая-то фигура. Кирьяков осторожно поднял голову. Перед ним почтительно кланялся господин существенного вида: дородное тело в дорогом костюме. Намного дороже, чем хотел, но не мог себе позволить чиновник сыска. Купец был все тот же, что и вчера. И дело его, на полкопейки, было все то же. Сейчас начнет канючить и донимать.

– Что вам угодно? – страдальчески спросил Кирьяков, уже готовя следующий ответ: «Ищем, как найдем, сообщим».

Купец (это был Иков) дружелюбно кивнул, понимая тяжкое положение.

– Сюрпризец у меня для вас, господин полицейский…

– Прошу, говорите яснее…

Иков подвинул стул и уселся со страшным скрипом. Так и пронзившим голову. Кирьяков поморщился.

– Нашел я эту мерзавку… Знаю, где проживает.

– И где же? – без надежды на спасение спросил Кирьяков.

– В гостинице «Лоскутная»… Видел, как сегодня завтракала…

– Прекрасно… Как найдем, сообщим вам…

Купец только усмехнулся.

– Зачем искать, что найдено. Извольте со мной в «Лоскутную» пожаловать, укажу на нее. Там и схватите негодную…

Еще не хватало заниматься ловлей неизвестно кого.

– Сейчас не могу, много дел… Как-нибудь после…

– Так мы ведь понимаем-с. Зачем просто так за столом сидеть? Отобедаем, не побрезгуйте угощением. Закажем, чего душа желает. У них кухня знатная. В обиде не останетесь… Как вас по батюшке?

– Леонид Андреевич, – сказал Кирьяков, оживая перед видением обеда.

– Вот и славно, друг сердешный, Леонид Андреевич… Поехали в «Лоскутную», вдруг как раз застанем. И сцапаем!

Оставались последние сомнения.

– А если не будет ее? Придется долго ждать…

– Сколько надо, столько и посидим. За столом время летит – только успевай… Так что, Леонид Андреевич, поехали. И развлечетесь, и дельце обделаете… – Иков распахнулся дружеские объятия.

Видение становилось явью. Не тарелка, а целый роскошный обед ожидал Кирьякова. Отказаться было невозможно. Как ни трудна служба чиновника сыска, а кому-то ее делать нужно…

У полицейского дома ждали сани Икова. Ямщик полетел с гиканьем с бубенцами. Как полагается везти богатому купцу нового друга из полиции.

17

От гостиницы отъехала пролетка. Пушкин успел заметить в ней Прасковью: узнал шапочку и полушубок. Догонять не имело смысла: компаньонка отправилась одна. Наверняка отправлена к Живокини. Или с белым флагом – к мадам Львовой.

Портье уже помнил его. И отправил мальчика в мундирчике за мадемуазель Тимашевой. Мальчик вернулся быстро и передал: просили подождать. Пушкин сел в кресло и стал ждать. Ему торопиться было некуда. Можно было представить, что сейчас происходит в кабинете нотариуса. Как раскаляется атмосфера. Какие теплые чувства испытывают родственники, еще не зная, кому что достанется. Без помощи Прасковьи Настасья изволила одеваться не меньше получаса.

Она вышла причесанная, в светлом платье. Оставив кресло, Пушкин подошел к ней.

– Вы? – сказала она, как будто не ожидала увидеть. – Это так неожиданно.

– Прошу вас одеться и поехать со мной.

Тимашева обеспокоилась.

– Что… Что-то случилось?

– Сейчас будет происходить оглашение завещания… Ваша тетушка Терновская пожелала, чтобы вы были в числе приглашенных…