Да победит разум - Эрих Фромм (2021)

Но Киссинджер не прав даже в своей системе отсчета. Главное следствие знания о катастрофическом характере ядерной войны – это требование всеобщего контролируемого разоружения, а не одностороннего ядерного разоружения. Весьма спорным является вопрос о том, даст ли одностороннее разоружение тактическое преимущество России (хотя, по мнению многих экспертов, это тактическое преимущество перевешивается некоторыми важными соображениями), но главный аргумент многих американских поборников разоружения, заключается в том, что оно должно быть многосторонним. Умалчивая о возможности многостороннего разоружения, Киссинджер представляет нам несколько искаженную картину, так как самым сильным доводом в пользу многостороннего разоружения является как раз катастрофический характер ядерной войны. Понимание этого факта важно для России так же, как и для Запада, принимая во внимание, что русские так же рациональны и разумны, как и мы. На самом деле они неоднократно, в отличие от китайцев, повторяли и подчеркивали, что опасность «термоядерной катастрофы» для всего мира – это главный мотив для всеобщего разоружения. «Давайте не будем подходить к этому делу по-коммерчески, – говорил Хрущев, – и подсчитывать наши потери с той и другой стороны. Война будет бедствием для всех народов мира. Вообразите, что произойдет, когда над городами начнут взрываться бомбы. Эти бомбы не будут разбирать, кто коммунист, а кто антикоммунист… Нет, все живое будет испепелено в адском пламени ядерных взрывов. Только неразумный человек в наши дни может не бояться войны».

Идею разоружения часто путают с идеей контроля над вооружением. «Контроль над вооружением» рассматривается многими как первый шаг к разоружению, и если это так, то он не должен вызывать никаких возражений. Но факт заключается в том, что большая часть теоретиков контроля над вооружением рассматривают его не как реальный шаг на пути к полному разоружению, но лишь как замену разоружения[218].

В самом деле, контроль над вооружением можно рассматривать как тактику, родственную стратегии неуязвимого сдерживания. Так как обе стороны неуязвимы, то в их интересах уменьшить запасы оружия и удерживать другие страны от овладения атомным оружием. Однако у военных мыслителей предложение даже такого, весьма скромного, контроля вызывает немалое беспокойство. Киссинджер говорит об этом так: «Чувство отчаяния, в случае если контроль над вооружением докажет свою безупречность, будет абсолютно неуместным и неоправданным. Без контроля над вооружением будет труднее добиться стабильности. Но, возможно, ее все равно удастся добиться. При условии уравнивания сил возмездия и повышения мобильности, по-видимому, повышается степень неуязвимости даже при отсутствии официальных договоренностей»[219]. Из этой цитаты с непреложной ясностью следует, что она выражает мышление большинства военных специалистов, согласно которому контроль над вооружением – это часть теории вооружения, а не разоружения. В плане предотвращения войны контроль над вооружением является пораженчеством и полным принятием рисков тотальной войны, даже несмотря на то, что большинство теоретиков контроля над вооружением, таких как Моргенштерн, вполне понимают, что если доктрина сдерживания потерпит неудачу, то победителей в такой войне не будет (если не считать горстки уцелевших). С точки зрения национальной политики и ее воздействия на американский народ аргументы в пользу контроля над вооружением нацелены на результат, отличный от погружения нас в ощущение ложной безопасности. Однако нам говорят, что отчаяние, в случае если контроль над вооружением потерпит фиаско, неуместен.

Как мы видели, контроль над вооружением, как и требование неуязвимого сдерживания, для того чтобы быть действенным, требует от нас и наших оппонентов высочайшей рациональности, как будто это игра. Один из ведущих теоретиков контроля над вооружением, Томас Шеллинг, говорит об этом так: