В серой зоне - Адриан Оуэн (2020)

Нам эти данные весьма пригодились, когда мы рассматривали результаты ПЭТ-сканирования Кевина и размышляли, на каком уровне находится его способность воспринимать речь. Как выяснилось, простой эксперимент с многозначными и однозначными словами в предложениях показал, что мозг способен находить верное значение многозначного слова, соотнося его с контекстом. Получается, мы наблюдали работу мозга при восприятии языка на самом высоком уровне? Что же еще требуется для расшифровки речи? Есть ли другие вершины? Мы больше не говорили о восприятии языка в расплывчатом смысле общего, возможно автоматического, понимания, о связи между словом и его значением (известно, что «собака» – это своего рода «животное»). Теперь мы говорили о целых предложениях, целых неоднозначных предложениях, которые мозг обрабатывал следующим образом: извлекал из памяти множественные значения каждого слова, а затем выбирал соответствующее значение, основываясь на отношении каждого слова к контекстной информации, содержащейся в остальной части предложения.

Мы постепенно приходили к выводу, что понимание языка может стать ключом к сознанию – не в том смысле, что язык и есть сознание, а в том, что если человек способен понять язык в самом сложном его проявлении, то этот человек, скорее всего, находится в сознании. Философы могут утверждать, что преобразователи голосовой информации в текст, такие, как, например, программа «Сири», в некотором роде понимают язык, однако все, вероятно, согласятся, что «Сири» и подобные ей программы не осознают реальность. В ситуациях семантической двусмысленности, подобных описанной выше, именно машины (а не люди) терпят неудачу. Нил Армстронг и Базз Олдрин ходили по Луне почти пятьдесят лет назад, но лучшие умы на планете до сих пор, похоже, не в состоянии построить машину, которая будет безошибочно понимать человеческую речь.

Почему? Отчасти проблема заключается в том, что человеческая речь пронизана двусмысленностью, даже если отдельные слова в ней и не являются неоднозначными. Возьмем вот такое короткое предложение: «Он накормил ее кошачьей едой». Понять, кого именно накормили кошачьей едой – кошку или кого-то другого – без дальнейшей сопутствующей информации невозможно. Мозг рассматривает все слова и выражения в контексте и, опираясь на полученную информацию, делает выводы. Способны ли машины или программное обеспечение определить, что имеется в виду в каждом отдельном случае? К сожалению, нет (по крайней мере, в подавляющем большинстве случаев), потому что, в отличие от человека, машина не осведомлена о происходящем с вами в минуту речи или произошедшем, скажем, на прошлой неделе или в любой другой момент вашей жизни. Информация, которой вы (и только вы!) обладаете, обеспечивает контекст, и ваш мозг выбирает верное значение для простого, казалось бы, предложения.

Повторю еще раз: Ингрид и ее коллеги убедительно продемонстрировали, что две области мозга, одна на левой стороне и ближе к задней и нижней части височной коры, другая на нижней части лобных долей, важны для понимания смысла произносимых предложений. Именно эти участки мозга работают, расшифровывая двусмысленные выражения. Однако это еще не все. Большую роль в понимании речи играет и память. Мы постепенно отсеиваем возможные варианты значений слов и выбираем правильное. То есть для распознавания речи требуется одновременная работа нескольких отделов мозга.

В этом и заключается связь между языком и сознанием. Поскольку в понимание смысла языка вовлечено так много сложных когнитивных процессов, включая расшифровку отдельных слов, расшифровку контекста, извлечение информации из долгосрочной памяти, казалось правомерным предположить, что, если мозг показывает эффективное выполнение всех этих процессов, то он наверняка «в сознании». С помощью языка, человеческой речи, мы постепенно, один за другим, подбирали «строительные блоки», из которых, возможно, и состоит человеческое сознание.