Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Он вздохнул и вылез из машины, обходя ее, чтобы помочь мне. Я взяла предложенную мне руку, и он продолжал держать меня, заводя в здание и проходя по коридору в помещение в самом конце. Дверь была уже открыта, и я напряглась, заглянув внутрь и увидев Чарли, сидящего за столом и пожилого мужчину перед ним. Алек стоял в стороне, скрестив руки на груди, внимательно изучая Чарли. Все посмотрели на нас, когда мы вошли, и Эдвард ободряюще сжал мою руку.

– Теперь, когда все собрались, можно и начинать, – сказал мужчина за столом, придвигая к себе стопку бумаг.

Эдвард кивком указал мне на стул рядом с Чарли, и я осторожно села, не желая устраивать сцены. Чарли слегка отодвинулся от меня и напрягся. В комнате воцарилась неловкая, неудобная тишина. Ясно, что ему не нравилась ситуация, и это, абсолютно точно, не было его собственным решением. По пристальному взгляду Алека и тому, как Чарли нервно посматривал на него, было очевидно, что, на самом деле, это было требование Алека.

Юрист начал говорить о законе об иммиграции, натурализации и разделе номер триста двадцать, касающегося гражданства детей, но в этом не было смысла, потому что я не могла сконцентрироваться на разговоре из-за Чарли, сидевшего так близко. Слава богу, когда юрист начал задавать вопросы, за меня отвечали все, потому что, боюсь, меня бы стошнило, если бы мне пришлось открыть рот для ответа.

Юрист протянул Чарли какие-то бумаги, которые тот неохотно подписал, бормоча что-то себе под нос, после чего передал их мне. Я чувствовала, как он смотрит на меня, протягивая ручку, и я осторожно взяла ее, не поднимая глаз. Я взглянула на бумаги, нашла место, где он подписал их, и заметила черту, предназначенную для моей подписи. Дрожащей рукой я расписалась в означенном месте и положила ручку сверху на стопку бумаг.

Они поговорили еще, и мы подписали еще больше бумаг, ни одну из которых я не поняла, но мысленно заметила себе, что надо попозже попросить Эдварда пояснить мне все это. Они поговорили о наследстве, и завещании, и праве по рождению, но ничего из этого, похоже, не имело ко мне отношения.

Примерно через тридцать минут юрист сказал, что мы закончили, и я быстро встала, вылетая из комнаты, так и не сказав ни единого слова. Эдвард поймал меня за руку в коридоре, силой притормаживая.

– Эй, tesoro, – ласково сказал он. – Мы закончили, можешь расслабиться.

Я вздохнула и кивнула, пытаясь взять нервы под контроль. Вышел Алек, серьезно и пристально глядя на нас.

– Эсме уже ждет в отеле, так что завози ее и направляйся прямо к Свонам, – сказал он, быстро уходя и не дав Эдварду возможности ответить.

Мы вышли из здания и стояли около машины Эдварда, пока он снимал ее с сигнализации, когда появился Чарли. Он остановился и уставился на Эдварда и меня, тряхнув головой.

– Я не могу поверить, что моя дочь с Калленами, – сказал он.

Я застыла, услышав, что он говорит, и, потрясенная, посмотрела на него.

– Простите? – спросил Эдвард.

– Что вы сказали? – одновременно с Эдвардом произнесла я.

На губах Чарли заиграла улыбка.

– Я сказал, что не могу поверить, что моя дочь, в конце концов, оказалась с Калленами. Две родословные создадут прекрасную смесь.

Я ощутила, что Эдвард напрягся, злость нарастала в нем, и он готов был потерять самообладание, но я быстро схватила его, прежде чем он сорвался. Во мне росла собственная злость, и я сузила глаза, разъярившись от его слов.

– Я – не твоя дочь, – резко выпалила я, чувствуя, что от ярости в глазах собираются слезы. – Меня не волнует, что только что сказали там, в комнате, ты – не мой отец, и никогда им не был! Ты для меня только человек, причинивший боль моей матери!