Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Эдвард резко повернул голову в моем направлении, и Чарли застыл, раскрыв глаза от шока. Люди на улице начали останавливаться, глядя на нас, и я понимала, что устраиваю представление, но не могла справиться с этим. Я разозлилась от его слов, и не могла утихомирить ярость.

– Как ты смеешь говорить мне это после… после всего! Я не могу поверить! Я не твоя дочь! Я надеюсь, ты сгоришь в аду, ты… ты… насильник!

Лицо Чарли приобрело ярко-красный оттенок, и Эдвард поволок меня к машине под нецензурные возгласы. Я не сопротивлялась и села внутрь, пытаясь справиться со злостью. Я не могла поверить, что у него было мужество говорить со мной после всего, что случилось. Он пытал меня, и продолжал мучить мою мать непередаваемыми способами, и считал, что клочок бумаги вдруг заставит меня все забыть? Что он может назвать меня дочерью, и радоваться моему будущему? Он никогда не хотел, чтобы у меня было будущее!

Эдвард сел в машину, продолжая ругаться, и поехал через деловую часть города в наш отель. Доехав, он проводил меня внутрь. Эсме ожидала в вестибюле, и прошла в номер вместе с нами, уговаривая Эдварда оставить меня и идти. Он колебался и хмурился, глядя на меня. Слезы свободно текли из моих глаз, и я постоянно шмыгала носом, так что понимала, что представляю собой ужасное зрелище. Он наклонился и вздохнул, стирая с моих щек слезы.

– Все будет прекрасно, Белла. Все будет хорошо. Я обещаю, – шепнул он.

Я улыбнулась.

– Я верю тебе, – ответила я.

Его губы сложились в ту самую великолепную полуулыбку, от которой мое сердце затрепетало.

– Хорошо, – сказал он, повернулся и ушел.

Эсме закрыла дверь и улыбнулась мне.

– Вытри слезы, дорогая. Сейчас не время плакать, время праздновать. Мы с тобой закажем обслуживание в номер и будем весь день смотреть кино, – тепло сказала она.

Я улыбнулась и ушла в ванную умыться, пока она заказывала для нас еду. Мы расположились и ели, смотря фильмы, которые Эсме назвала своими любимыми, типа «Красотки», «Блондинки в законе» и «Почти знаменит». Я изо всех сил пыталась уделить внимание происходящему на экране, но мысли продолжали разбегаться. Меня заполняли мысли о маме, мое потенциальное будущее рядом с Эдвардом изменялось и сливалось в будущее, где рядом будет мама. Жизнь, где она когда-нибудь сможет увидеть мою свадьбу с Эдвардом, где она сможет встречаться с внуками и наблюдать, как растет следующее поколение, в жилах которого течет и ее кровь.

Я представляла, какой жизнью мы могли бы жить рядом с Чикаго. Я не знала много об этом, но понимала, что там нет никаких пальм и, определенно, холоднее, чем в Калифорнии. Я предпочитала тепло, но я с радостью пожертвую такой мелочью ради Эдварда. Он заслужил, чтобы в его жизни присутствовала семья, и я никогда не захочу забрать у него это… особенно учитывая, как он боролся, чтобы дать мне мою.

Время пролетало, и, прежде чем я поняла, солнце уже село. Я заволновалась, куда пропал Эдвард, но верила, что он знает, что делает. Мы смотрели «Грязные танцы», и мои глаза закрывались сами собой от нервного истощения. Я задремала и проснулась от звука встревоженных голосов. Открыв глаза, я прямо перед собой увидела телевизор и заметила, что он молчит, а по экрану беспорядочно перемещаются черно-белые полосы. От замешательства я нахмурилась, но голоса продолжали звучать, и, к тому же, послышался всхлип. Я сильно запаниковала, и резко вскочила, неистово оглядываясь. Мой взгляд упал на Эдварда, застывшего на пороге, и тело затопил самый сильный страх, который я чувствовала за всю жизнь. От выражения его лица меня мгновенно затошнило.

– Где мама? – пробормотала я, и в груди лихорадочно заколотилось сердце.

Он смотрел на меня, и в отблесках телевизора я видела его панику. Я видела боль и страх. Его глаза остекленели от непролитых слез, и я точно поняла… в этот момент я точно поняла, что он ошибся.