Игра в ложь - Сара Шепард (2016)

– Стану я тебя об этом просить! – Ниша швырнула карточку на стол, смахнув при этом часть маркеров, и направилась к своему шкафчику. Приглядевшись, Эмма заметила на нем не до конца отмытые капли фальшивой крови. Такие же пятна виднелись на стене и полу. Ниша наступила на одно из них, прикрепляя к дверце собственное имя, написанное над скрещенными ракетками.

– Извини за тот розыгрыш, – пробормотала Эмма, закусив губу.

– Плевать, – спокойно ответила Ниша, переходя к соседнему шкафчику и приклеивая на него карточку Бетани Ховард.

– Ты не заслужила такой жестокости, – продолжала Эмма. Очень хотелось добавить, что и сама она не заслужила дурацкого розыгрыша с севшей формой, но об этом сейчас лучше было промолчать.

Ниша резким движением оторвала кусочек скотча, потом повернулась к собеседнице, сверкнув глазами.

– Ваша чертова фальшивая кровь испортила мою любимую толстовку! – она ткнула пальцем в грудь Эммы. – Мамину толстовку! Пришлось ее выкинуть.

Эмма попятилась назад, запнулась о чью-то обувь, но Ниша стояла на месте. Внезапно Эмма поняла, что в ее голосе была не только злость, но и боль. Сейчас Ниша была похожа на потерянного ребенка, пытающегося сдержать слезы. От чего умерла ее мама? В другой ситуации Эмма непременно задала бы этот вопрос. В детском доме было много детей, у кого родители умерли. Не зная, что именно случилось с Бекки, Эмма нередко ощущала себя одной из них. Это часто угнетало: бывали дни, когда она даже надеялась, что мама умерла – ведь это означало бы, что она бросила дочь не по своей воле.

Я ощутила укол вины. При жизни все казалось само собой разумеющимся, полагающимся мне просто потому, что я есть. Вокруг страдали люди, но смерть оставалась чем-то далеким, невозможным. Это было не для меня. Как же я ошибалась!

Взяв со стола табличку с именем Саттон, Эмма прикрепила ее на дверцу своего шкафчика. На контрасте с остальными, яркими и блестящими, она выглядела жалкой. Поразмыслив секунду, Эмма открыла дверцу и заглянула внутрь и еще раз внимательно изучила содержимое. Блестящая куртка на крючке. Смятая пластиковая бутылка из-под минералки. Свернутые в комок грязные носки. Вздохнув, Эмма подумала: «Жаль, нельзя сказать Нише, что она не единственная, кто потерял мать».

За ее спиной Ниша ходила от стола к шкафчикам, отрезая кусочки скотча и приклеивая карточки. Эмма уже хотела запереть дверцу и помочь, но тут ее внимание привлек бумажный уголок, торчавший из кармана куртки. Потянув за него, она вытащила большую сложенную салфетку, на которой небрежным мальчишеским почерком было написано: «Привет, Лорел!» – а ниже – улыбающаяся рожица со сведенными к переносице глазами и высунутым языком. Рядом – большая кружка пива и подпись: «Тайер».

– Что это у тебя?

Эмма поспешно обернулась, пытаясь сложить салфетку так, чтобы Ниша ничего не заметила. Но та стояла слишком близко. Сощурившись, она прочитала записку.

– Так-так. Ты еще и крадешь личные письма сестры?

– Я не…

– Говорят, Лорел грозилась убить тебя за то, что ты сделала.

– Убить? Меня? – повторила Эмма. В памяти всплыла фотография сестры Саттон с медальоном на шее.

Ниша не сводила с нее пристального взгляда, стоя так близко, что Эмма разглядела несколько блесток, приставших к ее щеке.

– Не притворяйся дурочкой. Знаешь ведь, что он нравился Лорел.

Эмма только моргнула в ответ. Прежде чем она нашлась, что ответить, Ниша развернулась и вышла из кабинета, оставляя за собой след из красных блесток…

… и настоящий хаос в наших с Эммой головах.

24. Каждый хотя бы раз думал, что родные мечтают его убить

Очередная тренировка по теннису – в среду – прошла ужасно. Вернувшись домой, Эмма забралась на кровать Саттон с ее дневником и карандашом в руках. «Сенсация! – вывела она на чистом листе. – Девушка пытается выяснить, кто убил ее сестру-близнеца! Неописуемая жестокость».