На этот раз врач снял маску и вздохнул с облегчением. Фейра поняла – ему вовсе не нравилось прятаться, как ей показалось в первый раз, ему это было тягостно. Она взглянула на него, словно увидела впервые. Это был он, её человек-птица. Нет; Аннибал – в тот вечер она, наконец, узнала его имя; но только потому, что Лука Трианни захотел поблагодарить доктора, назвав своего сына в его честь. Ей было нелегко привыкнуть. Аннибал. Фейра бы удивилась, если бы он оказался старше неё. Они были одного роста, и она смотрела ему в глаза. Он казался уставшим, но в приподнятом настроении.

– Садись, – сказал он. – Ты ведь не пьешь, как я понимаю?

Она покачала головой.

Он налил вина. Жестом показал на стул с другой стороны камина, и она упала на него, обессиленная.

Он поднял бокал – за себя и за ребенка. «За Аннибала», – произнёс врач.

* * *

Когда Фейра застигла его врасплох, он мрачно смотрел на угли, чувствуя впервые в жизни, что взвалил на себя больше, чем может вынести. Он был так уверен, что его больницу ждет успех, но чума набирала обороты. В последнее время было столько смертей, что маленькое кладбище не могло уже вместить всех, и ему казалось, что он потерял хватку. В нескончаемой битве со смертью он чувствовал, что смерть берет верх. И вдруг такой триумф – благодаря этой удивительной девушке.

Конечно, жизнь Валентины Трианни была ещё в опасности. Операция – непростая процедура, и риск инфицирования высок; но он, Аннибал Касон, сделал кесарево сечение, и, по крайней мере, пока и мать и ребенок живы. Он признавал, конечно, что не очень-то беспокоится о молодой матери. Его больше интересовала Фейра. Он разглядывал её через пламя очага. Этой ночью она вернула ему веру в медицину, веру в самого себя. Он хотел дать ей что-то взамен.

Он разглядывал её кожу цвета корицы, янтарные глаза, в которых отражались крошечные огоньки. Она посмотрела на него, и он снова почувствовал силу её взгляда. Этой ночью ему показалось, что она восхищается им, и это согревало его больше, чем пламя очага.

– Итак, ты Аннибал.

– Да, Аннибал. Аннибал Касон. Чумной врач.

Она наклонила голову.

– Что означает твоё имя?

– Не имею ни малейшего представления, – отрезал он, досадуя на себя за такое официальное представление.

– Моё означает «справедливость льется с моих уст», – сказала она.

Это имя очень ей подходит, подумал Аннибал, её уста особенно красивы – полные, розовые, верхняя губа чуть больше нижней. Она перевела взгляд на пламя.

– У меня на родине имя значит всё. У нас никогда не дадут ребенку имя, не обдумав его. Это очень важно для нашей веры. Меня удивляет, что вы, венецианцы, не знаете значения своих имён.

Аннибал вытянул ноги перед собой так, что его сапоги почти коснулись огня.

– Знать-то нечего. Чаще всего нас называют в честь святых и праздников.

Святых и праздников. Вдруг она вспомнила, взглянув на светлеющее небо.

– Сегодня ведь день рождения Валентины. Она говорила: праздник Святого Валентина. А ещё…, – сказала она, – Сабато Сабатини, его назвали в честь счастливого дня. – Она задумалась о своём старом друге, его хозяине и церкви, которая воздвигалась вокруг могилы её отца. – И ваш Святой Ноннат – теперь мы знаем, почему его так прозвали. – Она посмотрела на него. – Так что некоторые ваши имена всё-таки имеют значение, даже если твоё нет.

Он молчал.

– Я был не совсем искренен, – произнес он наконец. – Я знаю, почему меня назвали Аннибалом.

Она ждала, что он продолжит.

– В Карфагене некогда жил полководец по имени Ганнибал, во второй пунической войне он на боевых слонах перешел через Альпы в Италию, намереваясь выступить против всей мощи Рима. Отправляясь в поход, он и не представлял себе, во что ввязывается и сможет ли добраться до цели.

Она молчала. Ей вспомнился обычай рассказывать истории и то, как она обменивалась такими историями со Смертью.