Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

– Пока – да. Одначе брат на брата иногда хуже самого лютого ворога! – помрачнел дед. – Брат, не брат… Святополка помните? Тот, что братьев своих, Бориса и Глеба… Только – он ли? Ярославу-то куда как выгоднее пришлась их смерть.

– Понимаю, деда, – от вдруг нахлынувших мыслей своих сотник поежился, словно от зябкого ноябрьского ветра. Больно уж мрачные то были мысли. Да не раз уж об этом думал – полагалось по должности, да и так… Так уж выходило, что врагов у ратнинцев нынче было куда больше, чем друзей. Да и друзья… Что, князя другом считать? Да нет, он, говоря ТАМОШНИМ словом, – губернатор, начальник. А друзья кто? Раньше можно было боярина Журавля за друга считать, а сейчас что? Сгинули боярин Журавль и Данила-мастер. Кто теперь тамошними землями рулит? Да кто придется… у кого сила да хватка есть. Юрик там… Так от мал еще – подросток, а поддержки да советников мудрых рядом, похоже, нет. Навестить бы Юрика, обязательно навестить – и в самое ближайшее время! Он ведь Тимофею Кузнечику словно брат. Вот с Тимкой-то и поехать. Малую стражу взять, чтоб видели – не ссориться едут, а в гости. А стражу так – для почета. Не дело бояричам с одними только слугами путешествовать, будто шпыням каким ненадобным! Правильная мысль… Поедем, проведаем. Опасно, правда, – лешаки, они ж из земель Журавля, оттуда. Кто их послал, зачем? Вот и прояснить через того же Юрика, пока, кажется, мир в Погорынье.

– Так вот, о князьях… – Корней Агеич огляделся, словно бы кто-то здесь мог его подслушать… Хотя – да, могли! Подкупили дворовых – и пожалуйста…

– Нынче не каждый князь киевского слушает… хоть все и братья, – негромко продолжал дед, словно бы откликаясь на мрачные Мишины мысли. – Слишком уж много Рюриковичей стало, а свободных земель – нет. Пока Мстислав – князь сильный, пока и мир, да и тот хиленький… Даже ближайшие земли возьмите. Черниговские князья, переяславские, полоцкие… Всяк в свою чашу глядит! Мыслю, будут еще усобицы, будут.

– Я так понимаю, переяславцы, черниговцы, половчане – эти все могли рать послать, – подытожил Миша.

Дед покивал:

– Могли. Запросто. Чтобы киевскому князю нагадить… или нашему, да. Ослабнем мы – ослабнет и князь, это всяк понимает. Могли, могли, да-а… Кто вот только из них? Тут только гадать пока что.

– Окромя князей, еще и бояре есть, – напомнил Аристарх Семеныч. – Чарторыйские, Дорогобужские… Пинские! Все куда уж ближе. И на князя мнози обижены. Причин много. Того не поддержал, другого не позвал на пир, на третьего посмотрел не так… Все ж у нас нынче обидчивы.

– Это потому, что от князя уже мало кто из сильных бояр зависит, – Сучок – Кондратий Епифанович – махнул рукой. – Нет, зависят, конечно, и дружбы княжеской ищут. Но так… Все одно наособицу каждый норовит. Потому как сильному и богатому мужу нынче и без князя прожить можно! Особенно – в сильном и богатом городе.

– В Чернигове, например, – невесело усмехнулся сотник.

– В Переяславле, Владимире, Полоцке… Да хоть где! – чуть помолчав, Сучок понизил голос: – И в Турове, кстати, тоже.

– Вот интересно, а мы без князя проживем? – тихо спросил Михайла. Спросил и сам же ответил: – Думаю, проживем. И князь это знает. И… если вдруг кто облыжно донесет, что, мол, сами хотим по себе быти… Князь ведь может и поверить!

– Мысли мои читаешь, внуче, – воевода покачал головой. – Я вот тоже об этом думал… А что, если так? Что князь будет делать, что – мы?

– Выяснять станет…

– Или – не станет, – хмыкнул дед. – Дружину пошлет, и все дела. Вот она и будет – усобица-замятня. На радость половцам да ляхам. Погоди-ка, и эти еще придут!

О лешаках и о капище Миша говорил с Тимофеем. Специально заглянул к нему в мастерскую, фальшиво насвистывая «Катюшу». Эту песню и Тимка знал, и это был знак – пошептаться бы вдали от чужих ушей и глаз.

– Подожди, сейчас дам указания… Арбалеты, вон, чиним да делаем новые болты… ну и еще кой-чего по мелочи.