Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

Де Триен заметил на столе несколько энциклопедий и свод законов. Неужели она сама пыталась найти какую-нибудь лазейку из возникшей ситуации? Но уж законы тут точно не помогут…

Он вдруг понял, что совсем не знает, о чём говорить. Ни сообщить Гвен чего-то, о чём она ещё не знала сама, ни успокоить её он не мог. Однако девушка пришла на помощь, заговорив первой.

— Какие новости во дворце? Вы ведь там задержались?

Де Триен подавил вздох. Ну да, кое о чём ей ещё всё-таки нужно услышать. Пусть вопрос прозвучал обтекаемо, не сложно было догадаться, что именно интересует девушку. Стараясь обходить самые неприятные моменты, которые могли бы испугать или ранить Гвен, барон коротко передал размышления императора.

Гвен слушала, не перебивая, только губы иногда кривились в непонятной усмешке. Де Триен снова поразился тому, как быстро она меняется, как живо отзывается на любые внешние перемены. Только если раньше эта её способность восхищала, то сейчас сердце сжалось от острого сочувствия. Казалось, за последнюю ночь она повзрослела лет на десять. И совсем перестала ждать от жизни чего-то хорошего.

— А моё мнение обо всём этом никто не торопится узнать, потому что предполагается, будто я в любом случае обрадуюсь оказанной мне чести, или оно попросту ни для кого не имеет значения? — осведомилась она.

Раньше барон никогда не слышал у Гвен таких интонаций. Пусть от него и не укрылись терзающие её сомнения и отчаяние, но любой из тех, кто знал её хуже, мог бы принять напускную насмешливую невозмутимость, за которой она пыталась спрятать настоящие чувства, за чистую монету.

— Конечно же, имеет… — начал он и сам сразу понял, насколько неубедительно звучит. Даже малютка Гвен сейчас притворялась лучше. — Для меня — имеет, — честно поправился он. — Но, Гвен, речь ведь идёт… Ты должна понимать, если бы дело затрагивало только обывателей, даже влиятельных, всё решалось бы по-другому! Но поскольку речь идёт о наследнике престола, вчерашнее открытие можно отнести к вопросам государственной важности. Тут уже действуют вопросы долга, интересов империи…

— Не понимаю, — оборвала Гвен. — Империя не находится на грани войны, ей не грозят ни внешние, ни внутренние беспорядки, на власть правящей династии никто не посягает — зачем же его императорскому высочеству так уж необходимо усилить свой дар? За чужой счёт!

Де Триен вздохнул. Странное дело, он множество раз выходил из самых щекотливых ситуаций, даже императору умел ответить так, чтобы подтолкнуть мысли того в нужном направлении, при этом скрыв собственное настроение; однако сейчас он испытал незнакомую прежде беспомощность.

— Гвен… Ты напрасно так… резко настроена. Что бы там ни говорил де Лаконте, никто и никогда не слышал, чтобы союз истинной пары оказался… неудачным…

— А что говорит господин ректор? — с живым интересом вскинулась Гвен.

Де Триен едва удержал возглас досады. Получается, с ней граф своими умозаключениями не делился. Но теперь уже Гвен вряд ли успокоится, пока не узнает, о чём речь. Надо же было так проболтаться!

— Это не важно, — всё же решил он хотя бы сейчас не вдаваться в детали. — Гвен, решение уже принято, и это не тот случай, когда можно противостоять императорской воле. Поверь, я и так сделал для тебя всё, что было возможно. К тому же, наследник на самом деле вовсе не плохой человек, я думаю, вы сможете найти общий язык…

— А вы этого хотите? — криво усмехнулась Гвен.

Барон болезненно поморщился. И когда она научилась задавать вопросы, от которых взвыть хочется?

— Это самое благоразумное, что в открывшихся обстоятельствах можно сделать…