Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

— Интересно, — произнёс он, когда барон закончил рассказывать. Правда, в голосе слышалась скорее тревога, чем интерес. — Для Гвеннет уже успели передать записку. Принц желает встречи и приглашает её на прогулку. Всё согласно этикету, обращение как к леди, но сам понимаешь…

Де Триен мрачно кивнул. Не важно, изложенная в форме просьбы или приказа — воля члена императорской семьи в любом случае должна быть исполнена.

— Уверен, что инициатива наследника не согласована с императором, — проговорил он, раздумывая вслух.

Такое положение вещей могло как сыграть им на руку, так и доставить новые неприятности. Сложно было предсказать заранее.

— Я думаю, на эту встречу Гвеннет стоит согласиться, — явно размышляя с ним в одном направлении, заметил ректор. — Нет смысла сейчас нагнетать обстановку.

Тем более всё равно Гвен с наследником предстоит поладить, так пусть уж это случится скорее, тогда, по крайней мере, тот сам постарается защитить её от отцовских идей — про себя продолжил барон. Мысль неприятно кольнула и осела камнем на сердце.

— Вы уже ей об этом сказали? — вслух осведомился он.

— В рамках совета. Окончательное решение за ней.

— И… что решила Гвен?

Ректор устало пожал плечами.

— Думаю, она ещё и сама не знает. Бедная девочка!

— Она боится?

— Скорее, подавлена и растеряна. Гвеннет — умная особа и прекрасно понимает, что означает быть чьей-то истинной парой. Она не может надеяться, что убедить его высочество отказаться от любых отношений с ней будет легко.

— Отказаться?! — де Триен опешил.

Ему казалось, что он готов к любой реакции Гвен. Допускал даже, что она обрадуется, будет воодушевлена и полна самых радужных надежд. Как ни крути, а ведь встретить свою истинную пару всегда считалось счастьем. Сколько прекрасных, завораживающих историй, способных подкупить самое холодное сердце, об этом сложено… Да и на самом деле: разве может настоящая глубокая любовь не быть счастьем, даже если условия для неё не самые благоприятные? А истинные пары всегда связывает сильное чувство.

Впрочем, отдавая должное разуму Гвен, барон предполагал и то, что она может испытывать беспокойство, предугадывая возможные сложности, связанные с её новым положением. Однако то, о чём сказал ректор, совсем не укладывалось в голове. Никогда прежде он бы даже представить не смог человека, у которого в мыслях может промелькнуть подобная идея — добровольно отречься от редкой, величайшей удачи.

— Почему… — де Триен вскочил и взволнованно прошёлся из угла в угол, стараясь собраться с мыслями. Обычно он без особого труда угадывал чужие мысли и стремления, и сейчас чувствовал себя непривычно беспомощным, пытаясь понять Гвен. — Она ведь, вы сказали, осведомлена о том, что такое истинные пары. И хочет избежать… почему?

Ректор сокрушённо — будто де Триен был мальчишкой-отличником, который неожиданно не выучил урок и этим огорчил наставника — покачал головой.

— Девушка влюблена, Рудольф. И вовсе не в наследника. Уж кому как не тебе знать.

Барон невольно вздрогнул. До этого мига он упорно подавлял собственные переживания, не позволяя себе забыть, что для них сейчас не время. Однако одно короткое замечание, высказанное понимающим, почти отеческим тоном, резко лишило его самообладания.

Де Триен отвернулся к окну, пряча от собеседника эмоции. Не то чтобы ему именно от ректора хотелось что-то скрыть, но выработавшаяся за годы работы при дворе привычка никому не открывать настоящих чувств брала своё.