Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

Признаться, такого де Триен не ожидал. Он был неплохого мнения о наследнике, да и ректор Академии отзывался о том с симпатией, как о человеке, который не склонен принимать какие бы то ни было убеждения как должное, без осмысления, и которого со временем можно склонить на свою сторону. Но всё же в первую очередь принц был будущим правителем, и с детства не только жил, но и мыслил в соответствии с определённым укладом, правилами и традициями.

Выходит, он искренне очарован Гвен… хотя нет, он ведь видел её всего раз, издалека, мельком. Скорее, очарован самой идеей истинной пары, мечтой об абсолютном единстве, силе и гармонии. Настолько, что готов пренебречь ради этого многим. По крайней мере, таким стал первый порыв.

Почему-то вместо того чтобы хоть немного успокоиться за судьбу Гвен, барон ощутил лишь глухое раздражение. Впрочем, что бы там ни решил наследник, последнее слово всё равно останется за нынешним правителем, а значит, о каком спокойствии может идти речь?

— Возможность благодаря такому союзу усилить свои способности — это ведь не легенда, — осторожно заметил советник, напоминая, что у императорской семьи есть свой интерес к Гвен, и нельзя решать её судьбу сгоряча.

Упоминать об этом оказалось тяжело, ещё хуже — представить, к чему всё идёт, что окажется неминуемым… Но сейчас он должен был защитить Гвен, насколько это возможно. Остальные переживания и раздумья — потом.

— Разумеется, — неожиданно легко подхватил император. — Но ведь не жениться из-за этого на деревенской девке!

— Вы можете представить, что следующей императрицей окажется крестьянка?! — с крайне оскорблённым видом, словно на её место уже посмели посягнуть, вступила супруга правителя.

Подобное действительно было невообразимо, и вовсе не из-за личных чувств правящей четы. Советник понимал, что, обернись дело подобным образом, и неприятности ждут не только несколько семей, но и всю империю. Аристократия сочла бы такой поворот прямым оскорблением, простонародье ощутило бы свободу, к которой пока ещё никто не готов… Государству грозили бы существенные беспорядки, а то и переворот.

— И как вы планируете поступить? — ровно уточнил де Триен.

Император недовольно нахмурился. Он явно ждал подсказки от советника — собственно, наверняка его для того и позвали. Однако сообщить об этом прямо правитель всё же не захотел.

— Как вы думаете, граф очень привязан к своей воспитаннице? — вместо ответа осведомился он.

Сердце вдруг ухнуло вниз, а потом заколотилось с утроенной силой. Вопрос не обещал ничего хорошего.

— Насколько мне известно, очень, — усиленно стараясь сохранить чуть отстранённый деловой тон, уверил де Триен. — Она подаёт большие надежды, и ректор не спускает с неё глаз. Да и личную привязанность исключать нельзя. Всё-таки он долго был одинок, и теперь, похоже, родительский инстинкт взыграл. А какое это имеет значение?

— Значит, он поднимет переполох, если девчонка исчезнет? — уточнила императрица.

Барон прошёлся из угла в угол, будто случайно остановился у окна, понимая, что лучше сейчас не поворачиваться лицом к собеседникам. Ему никак нельзя показать слабости, позволить хоть кому-то из правящей семьи догадаться, что он принимает происходящее слишком близко к сердцу. Иначе он не сможет вовремя узнать, какое решение в конце концов будет принято, не успеет ничего сделать…

— Исчезнет? Ваше величество, вы не думаете, что бесповоротное решение вопроса будет… преждевременным и неразумным? Разве так уж необходимо пренебрегать той пользой, которую может получить его высочество?

— Что вы! — рассмеялся император. — Конечно же, нет! Я вовсе не намереваюсь избавляться от девки. Это и вправду было бы расточительно. Но нельзя ведь выставлять эти отношения напоказ!