Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

— Почему же? — решил барон изобразить непонимание. — Это ведь не заурядная интрижка, тут ни одна леди из высшего света не сможет оскорбиться, что ей предпочли… выскочку. Во все времена к родству душ относились с пониманием, и в этом случае репутации его высочества ничего не грозит. Никто не истолкует его интерес превратно.

— Вы полагаете, есть смысл представить девчонку официальной фавориткой? — с сомнением, но без негодования, скорее размышляя, произнесла императрица.

Но не успел де Триен почувствовать почву под ногами, как император возмущённо ударил ладонью по подлокотнику кресла.

— Ещё чего! Это совершенно невозможно и недопустимо. Вы понимаете, какой скандал разразится при дворе? А как отреагируют ислорцы?! Мой сын с десяти лет помолвлен с их принцессой, и что же — пустить все соглашения по ветру?! Нет, о том, что он связан с деревенщиной, никто не должен знать.

— Гвеннет не похожа на простолюдинку. Если придумать ей историю… Возможно, попросить кого-нибудь из дворян формально объявить её кровной дочерью… Никто ничего не поймёт!

Перехватив вопросительный и чуть насмешливый взгляд императрицы, де Триен осёкся. Похоже, выдержка ему всё-таки изменила.

— Я имею в виду, — стараясь вернуть пошатнувшиеся позиции, с деланой невозмутимостью пояснил он, — что для его высочества будет гораздо проще, если дело решится миром. Вы ведь помните, что истинные пары, находясь рядом, переживают все эмоции друг друга, как свои собственные?

— Да уж, — поморщился император. — Собственно, это я как раз хотел с вами обсудить. Скажите, наши артефакторы могут создать амулет, который… хм, не знаю… будет подавлять чувства, или мешать другому их уловить?

Де Триен едва не передёрнулся. Что же такое они собираются сделать с Гвен, что нужно подавить её чувства?

Откровенно врать императору было бы самонадеянной и напрасной глупостью.

— Если нужно, смогут, — скрепя сердце, кивнул он. — Правда, это не быстрое дело… И действует с оговорками. Не испытав, нельзя сказать с уверенностью, но подозреваю, что действие амулета может затруднять естественный обмен энергией.

— Вы хотите сказать, что с таким амулетом наш сын не получит от этой связи никакой пользы? — хмуро уточнила императрица.

— Пока невозможно сказать с уверенностью, — повторил барон. — Но, думаю, именно так.

— Хм… — император озадаченно покачал головой, снова стукнул ладонью по подлокотнику. — А она, эта… как там её? Что она вообще из себя представляет? Чем на неё можно воздействовать?

— Ничем, ваше величество, — стараясь не показать радости, искренне уверил де Триен. — У неё есть родители и, кажется, сёстры и братья, но она сама пожелала покинуть их дом и нисколько не дорожит никем из того семейства. Насколько мне известно, с ней очень плохо обращались.

— Она жаждет богатства? Хочет иметь слуг? Роскошный дом? Что ей нужно пообещать, чтобы заставить подчиниться?

— Ничего, ваше величество, — усиленно пытаясь изобразить сожаление, вздохнул советник. — Возможно, я знаю не всё, но, кажется, она мечтала только о свободе, и сейчас вполне довольна тем скудным доходом, который получают каждый месяц все студенты.

— О свободе? — непонимающе повторила императрица. — Но она ведь не из бывших невольников?

— Нет, что вы, — поспешил уверить де Триен. — Но, ваше величество, жизнь любого сословия имеет свои… ограничения. Без денег невозможно сменить место, а по-настоящему заработать в той среде тоже невозможно.

— Значит, всё же деньги? — довольно подхватилась правительница.

— Что именно вы предполагаете делать? — спросил барон, рассчитывая, что уже достаточно продемонстрировал преданность, чтобы его интерес казался заботой о правителях.

— Лучше всего было бы запереть девку где-нибудь, — наконец открыл карты император. — Подальше от посторонних глаз. Чтобы никто, кроме моего сына, не имел с ней общих дел и бесед.