Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

Они шептали друг другу что-то бессвязное, почти не понимая собственных слов. Те сразу же таяли, растворялись в предрассветном полумраке, оставляя лишь щемяще-тягучее ощущение нежности — пронзительное, почти болезненное, как бывает только перед расставанием.

В голове теснились обрывки мыслей. Прошлое и будущее смешивалось, путалось; откуда-то в голове всплывали яркие, невероятно реалистичные картинки их с Гвен жизни, и казалось, всё это было и будет всегда, но стоило стряхнуть накатывающее сонное оцепенение, и приходило понимание, что это только фантазия, скорее всего, несбыточная.

Он точно знал теперь, что никого дороже этой храброй, решительной, и в то же время такой нежной и доверчивой юной женщины в его жизни никогда никого не было и уже не будет. Но только что им с этим делать?

Даже если он женится на ней — чему это поможет? Как сказала сама Гвен во время своей отчаянной нервной вспышки, ей только придётся временами пропадать на вечер из дому — и всё. А если он попробует заступиться, оградить её от чужих посягательств, то лишь потеряет всё.

Вся предыдущая жизнь, все его стремления и достижения пойдут прахом. Его, несомненно, не оставят на должности советника и не позволят занять другое сколько-нибудь значимое место. И ладно ещё, если преемник продолжит его начинания, но ведь неизвестно, кто именно приблизится к власти, человек с какими взглядами и целями.

А де Лаконте с его реформаторскими идеями! Найдёт ли ректор другого влиятельного сторонника при дворе или его старания тоже закончатся ничем? Столько лет упорной работы, такие важные для империи перемены…

И всё равно, в эти минуты он всем готов был пожертвовать. Знать бы только, что не сделает этим хуже. Ведь должность должностью, но что помешает императору избавиться от него более решительным способом? Например, обвинив в государственной измене?

Конечно, правитель чаще всего предпочитает избегать ненужного риска, шумихи и массовых недовольств, а несправедливый суд над одним из высокопоставленных государственных деятелей, несомненно, многих не оставил бы равнодушными, но всё же… Всё же де Триен лично знал нескольких людей, которые неоднократно вызывали недовольство императора и в конце концов поплатились именно таким образом.

Призрачные планы, один безумней другого, рождались в заблудившемся между сном и явью сознании. Один раз ему пригрезилось, будто они с Гвен сбежали неизвестно куда, и он теперь отчего-то занимается приручением диких животных, а Гвен в какой-то тёмной, крошечной избушке исцеляет больных крестьян. Он слышал её тихий смех и голос, напевающий смутно знакомую песенку. И когда он в очередной раз вырвался из сонного морока и понял, что всё это не было правдой, то в первый миг испытал лишь сожаление.

Де Триену казалось, что он в эту ночь так и не заснул по-настоящему, всё время реял на грани реальности, едва ли не ежеминутно отмечая, как меняется освещение за окном, как выцветают звёзды и розовеет горизонт. Однако когда он в очередной раз открыл глаза — резко, словно от внезапного толчка — на кровать уже падали солнечные лучи, проникая через неплотно занавешенные шторы. Гвен рядом не было.

Глава 31

Гвен совсем не спала в эту ночь. Не хотела упустить ни одного мгновения счастья, которое совсем скоро должно было превратиться лишь в воспоминание.

Она старалась не думать об этом, хоть немного пожить только текущим мгновением, ничем его не омрачая. Но мысли, не спрашивая разрешения, кружились в голове бесконечным хороводом.

Гвен вдруг поняла, что всё делала неправильно. Нет, она нисколько не жалела о сделанном, и даже воспоминания о собственной настойчивости не вызывали смущения или раскаяния.