Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

Вопреки всем правилам — и академическим, и следовательским — он забрал найденные бумаги с собой. Никого об этом не оповестив и вообще не заявив об их наличии, своеобразии и возможной полезности. И потом ночи напролёт проводил над чужими записями, силясь их расшифровать, объяснить…

Несмотря на недели усилий, цельная картинка никак не складывалась. Де Триен разобрал только, что пропавший профессор в одном из начатых трудов указывал составляющими частями человека не только дух, кровь и плоть, как это всегда считалось, но отдельно выделял и магию. Прежде её всегда объединяли с духом, понимая, что они не существуют друг без друга, но Камбер упорно давал этим двум элементам разное обозначение.

И самое сложное и необъяснимое состояло в том, что в дальнейших шифровках профессора эти два элемента всё реже пересекались, а то и вообще стояли независимо друг от друга. По всему выходило, что последнее время похищенный профессор некромантии плотно изучал взаимозависимость магической энергии и души носителя.

Но зачем?! То есть, вопрос, конечно, увлекательный, но давно изученный. И уж точно давно известно, что разделение невозможно. Большинство людей рождается без магических задатков, но для тех, кто родился с даром, дух и дар едины.

Однако в некоторых записях Камбера всё обстояло иначе… насколько получалось догадаться! Профессор хорошо шифровал свои заметки. Так хорошо, что казалось невозможным разобрать хоть что-то, кроме бросающегося в глаза несоответствия — четыре элемента вместо трёх.

Что именно он изучал? К чему стремился? Смысла в том, чтобы разделить надвое неразделяемое, не было никакого! Разве что… Он пытался найти бессмертие? Отделить магию, чтобы она оставалась всегда неизменной и привязывала носителя к жизни, тянула к себе?

Безумная, уже много раз показавшая свою несостоятельность идея, однако это не мешало хитрецам, пройдохам и искренне заблуждающимся в своих изысканиях учёным раз за разом проверять её заново.

Это бы объяснило многое, в том числе возможное покровительство преступникам со стороны привилегированных лиц. Кто из власть имущих не хотел бы жить вечно?

Однако — или именно поэтому — барон желал вначале удостовериться в верности своих предположений, а потом уж заявлять о них во всеуслышание.

Глава 26

День торжества наступил слишком быстро. Гвен казалось, она ещё недостаточно готова, не сумеет держаться уверенно и свободно, а во время танцев всем будет заметно, что она считает движения, чтобы не сбиться.

Неотступное волнение охватило её за несколько дней до намеченного события, хотя раньше Гвен чувствовала себя почти спокойно. Наверное, если бы у неё был ещё хоть целый месяц на подготовку, в последние сутки она всё равно бы волновалась точно так же.

За три дня до праздника все занятия отменили. Студенты, чьи семьи жили в столице, разъехались по домам, остальным было приказано не создавать привычной суеты, а в сам день приёма без необходимости не покидать пансионатов и уж точно не показываться ни во дворе Академии, ни в саду.

Гвен это время гостила в доме опекуна — не к лицу было бы приглашённой на торжество собираться в пансионате и явиться пешком. Раньше необходимость встречаться с графом за одним столом и поддерживать беседу стала бы для неё немалым испытанием, однако теперь Гвен чувствовала себя на удивление естественно и легко, словно всё это было для неё давно привычным, обыкновенным времяпровождением.

Опекун был ею доволен, и это воодушевляло.

Иветт до возобновления занятий отправилась домой, и Гвен очень не хватало подруги. Хотелось поделиться с ней своими переживаниями, пусть они и обсуждали грядущий званый вечер уже бессчётное количество раз; хотелось показаться в пошитом для праздника платье и услышать, идёт ли оно ей …