Долгая дорога домой (сборник) - Пол Андерсон

Лэнгли пожалел, что у него нет с собой старой трубки. «Надо бы заказать особого нарезанного табака», – рассеянно подумал он. Трубку больше никто не курил.

– Расскажи мне о себе, Марин. Как ты до этого жила?

Девушка описала свою жизнь – умело, без обид и даже с юмором. Центр совершенно не отвечал стереотипным представлениям Лэнгли. Он мало походил на вертеп, скорее – на учреждение со свободными нравами. За ограждениями имелись рощи и поля, в которых разрешалось бродить, питомцы получали отличное образование. Никаких попыток повлиять на естественное развитие личности за исключением внушения принятия своего статуса как чужой собственности не делалось – несмотря на то, что в итоге всем девушкам предстояло играть роль высококлассных наложниц.

С вызванной успокаивающим средством беспристрастностью Лэнгли решил, что Марин может оказаться полезной. Он задал несколько вопросов об истории и текущих событиях, она давала очень дельные ответы. Ее умом можно было воспользоваться, чтобы выработать план действий.

– Марин, – мечтательно спросил Лэнгли, – ты когда-нибудь ездила верхом на лошади?

– Нет, сэр. Я могу управлять автомобилем или флайером, однако никогда не сидела верхом на животном. Интересно было бы попробовать. – Она совершенно расслабилась и улыбалась.

– Кончай называть меня «сэр». Обращайся со мной на «ты». Меня зовут Эдвард или для краткости – Эд.

– Да, сэр… Эдви. – Марин нахмурилась с детской серьезностью. – Постараюсь не забыть. Прости меня, если я иногда буду ошибаться. Хотя на людях все же лучше придерживаться установленных правил.

– Хорошо. А сейчас… – Лэнгли не нашел в себе сил заглянуть в открытые глаза и посмотрел на дождь за окном. – Ты хочешь быть свободной?

– Что, сэр?

– Эд!.. Я полагаю, что имею право отпустить тебя на волю. Ты бы не хотела стать независимой?

– Это… очень мило с твоей стороны. Но только…

– Что?

– Чем я буду заниматься? Мне пришлось бы спуститься на нижние этажи, выйти замуж за мещанина, стать прислугой или проституткой. Других вариантов нет.

– Хорошенькая у вас система. Наверху ты по крайней мере под защитой и окружена равными по уму. Ладно, выбрось из головы. Можешь считать себя частью домашней обстановки.

– Ты… хороший, – хихикнула Марин. – Мне сильно повезло.

– Какое там к черту везение! Видишь ли, я согласился тебя оставить, потому что мне не хватило духу тебя выгнать. Однако быть со мной опасно. Я нахожусь в самом разгаре межзвездной партии в покер… Если запахнет жареным, я постараюсь тебя не впутывать, но получится или нет, предугадать не могу. Честно скажи, тебя не пугает перспектива быть убитой или чего похуже?

– Нет, Эдви. В этом суть моей подготовки. Мы не знаем будущего и должны иметь смелость его принять.

– Мне не нравится ход твоих мыслей, – мрачно заметил он. – Впрочем, ты, пожалуй, иначе не можешь. Люди в низах не изменились, а вот верхушка думает по-другому. Что поделаешь…

– Какая опасность тебе грозит, Эдви? Я чем-то могу помочь? – Девушка положила на его колено ладонь. Она была узкой, но с сильными короткими пальцами. – Я хочу помочь. Правда, хочу.

– Нет. Я не скажу тебе больше того, что нужно, потому что как только люди поймут, что ты что-то знаешь, ты немедленно превратишься в игровой чип. – Он невольно вставил в речь английское слово. – И не пытайся дойти своим умом. Это тоже опасно.

Девушка поднялась и без видимого умысла наклонилась и погладила Эдварда по щеке.

– Извини, – прошептала она, – для тебя, наверное, ситуация очень неприятная.

– Ничего, переживу. Продолжим обсуждение. Я не желаю тебе зла, но сейчас я под воздействием успокоительного. Твое появление меня шокировало, и шок пройдет не сразу. Держись поодаль, Марин. Если я начну швыряться всякими предметами, прячься. Не пытайся проявлять сочувствие, не лезь ко мне в душу. Усекла?

Рабыня молча кивнула.