Долгая дорога домой (сборник) - Пол Андерсон

Фернандез издал звук, напоминавший всхлип, и прыгнул на турка. Тот отпрянул от неожиданности. Когда кулак уругвайца коснулся его щеки, он сам нанес удар, и Фернандез отшатнулся.

Фон Остен с воплем замахнулся на Гуммус-лугиля.

– Помогите мне, – выдохнул Эвери. – Растащите их!

Он поволок за собой Торнтона. Марсианин схватил фон Остена за пояс и потянул. Немец лягнул его по лодыжкам. Торнтон стиснул губы, чтобы сдержать крик боли, и попытался сбить противника с ног. Гуммус-лугиль стоял на месте, тяжело дыша.

– Что за дьявольщина здесь творится?

Все обернулись на этот крик. В дверях стоял капитал Гамильтон.

Это был высокий человек плотного телосложения, с густыми седыми волосами над изборожденным морщинами грубым лицом. Синяя повседневная форма Патруля Содружества, резервистом которого являлся капитан, сидела на нем безупречно. Сейчас его обычно негромкий голос разносился по всему кораблю, а смотревшие на группу в кают-компании серые глаза напоминали ледяное железо.

– Мне показалось, я услышал ссору… но драка!

Они угрюмо отошли друг от друга, глядя на капитана, но не встречаясь с ним взглядом.

Он долго стоял, изучая их со смертоносным осуждением. Лоренцен съежился. Но в глубине души он гадал, сколько актерской игры крылось за выражением лица капитана. Гамильтон был сторонником строгой дисциплины, он подверг себя тщательной псих-обработке, чтобы избавиться от страхов и желаний, не имевших отношения к его работе, но капитан не мог быть настолько равнодушным. У него были дети и внуки в Канаде; он любил садоводство; он проявил сочувствие, когда…

– У всех вас есть университетские степени. – Теперь капитан говорил очень тихо. – Вы образованные люди, ученые и техники. Мне сказали, что вы – сливки интеллектуального общества Солнечной системы. Если это так, помоги нам Господь!

Ему никто не ответил.

– Полагаю, вам известно, что подобные экспедиции, мягко говоря, опасны, – продолжил Гамильтон. – И, уверен, вам всем сообщили, что первая экспедиция на Троаду не вернулась. Я считал очевидным, что, ради того чтобы выжить, мы должны стать одной командой и вместе противостоять тому, что уничтожило первый корабль. Очевидно, вы так не считаете.

Он ухмыльнулся с нарочитой злобой.

– Судя по всему, вы, ученые, думаете, что я – всего лишь пилот. Всего лишь проводник, задача которого – доставить вас на Троаду и обратно. Если вы так считаете, советую еще раз перечитать контракт – при условии, что вы умеете читать. Я несу ответственность за сохранность всего корабля, в том числе и за ваши жизни, помоги мне Господь. И это означает, что я здесь главный. С того момента, как вы прошли через шлюз на Земле, до момента, когда вы вновь пройдете через него в обратном направлении, вернувшись на Землю, я главный. Мне плевать, кто начал эту свару или кто, что и кому сделал. Достаточно, что драка случилась там, где ее быть не должно. Вы все на сутки отправляетесь в карцер, без пищи. Может, это научит вас манерам.

– Но я не… – прошептал Хидеки.

– Вот именно, – рявкнул Гамильтон. – Я хочу, чтобы каждый человек на борту был заинтересован в том, чтобы предотвратить подобное. Если ваша жизнь – или жизни других – не имеют для вас значения, быть может, значение будет иметь сытое брюхо.

– Но я пытался… – взвыл Эвери.

– И потерпел неудачу. Причем позорную. Вы отправляетесь в карцер за некомпетентность, мистер Эвери. Ваша работа – следить, чтобы разногласия не приводили к подобным вещам. Все, отправляйтесь!

Они отправились. Молча.

Немного позже Хидеки прошептал в темноте карцера:

– Это нечестно. Кем он себя возомнил, Господом Всемогущим?

Лоренцен пожал плечами, к нему вернулось привычное добродушие.

– Должно быть, капитану это полагается.

– Но если он продолжит в том же духе, все его возненавидят!

– Думаю, на практике он и сам отличный психмен. Вполне возможно, именно этого он и добивается.