Долгая дорога домой (сборник) - Пол Андерсон

– Большинство из них современные, – фыркнул Эвери. – Очень немногое из ранее происходившего имело научную ценность. Возьмем историю моего региона, Северной Америки: пропагандисты капитала и труда, рекламные агенты, работали на таком примитивном уровне с таким примитивным призывом, что зачастую вызывали обратную реакцию. Они были только частью краха психологии масс, что привел к военному поражению. Комиссары были ментально ослеплены собственной износившейся идеологией; они не осмеливались выйти за рамки своей догмы. Самозваных освободителей интересовала исключительно власть; не их пропаганда привлекла к ним людей, а тирания комиссаров, и вскоре освободители тоже утратили популярность. У милитаристов во время Междуцарствия были психовоенные аналитики, но настоящая работа велась только в Бразилии. Позже, в период теократии, наблюдался расцвет исследований, поскольку Империя Монгку представляла собой угрозу. Именно тогда были проведены первые политико-математические анализы. Но лишь после того, как Венера одержала победу, на Земле воцарился временный мир, а теократов вышвырнули из Америки, исследования стали серьезными. Тогда, разумеется, мы наконец обзавелись сформулированной психодинамикой, полевым и тензорным подходом – и он был использован, чтобы спровоцировать войну между Марсом и Венерой и объединить Солнечную систему, – однако полная наука была разработана мирными профессорами, которых интересовала исключительно задача как таковая; именно они и продолжают делать основную часть новой работы.

– Ну надо же! – рассмеялся Умфандума.

– Ты сказал, полная наука? – спросил Лоренцен. – Но я думал…

– Конечно, работа продолжается, и непрерывно. Однако имеющиеся результаты уже бесценны. Например, управление экономическими циклами; наиболее эффективное распределение городов; стабилизация валюты; постепенный переход человечества от варварства к первой действительно зрелой цивилизации – цивилизации, в которой все разумны. – Что-то светилось в пухлом лице и моргающих блеклых глазах. – Это колоссальная работа, на нее уйдут века, и нас ждет множество задержек, и провалов, и ошибок, однако впервые в истории мы имеем не только добрые намерения, но и некую идею, как их воплотить.

– Надо полагать, – пробормотал Лоренцен. Его разум продолжил: Нельзя выбрать психократа, как нельзя выбрать инженера. Мне не нужна никакая элита, в мире их было слишком много. Несмотря на ужасные недостатки, парламентское правление – единственный путь; психократы должны оставаться советниками.

Но когда у тебя входит в привычку допускать советников к власти…

Лоренцен вздохнул и оттолкнулся от стены.

– К делу, – сказал он. – Нас ждет работа.

Глава 6

Лоренцен знал, что к незнакомым планетам надо подходить с осторожностью, но это была лишь теория. На практике он впервые столкнулся с этим – и едва не сошел с ума.

Когда карты были готовы, с корабля спустили четыре шлюпки, вмещавшие сорок человек, оставив на борту «Гудзона» на орбите минимальный экипаж. На протяжении всего пути вниз Фернандез переживал: это он выбрал место для посадки и оказался бы виноват, если бы там обнаружилась топь или повышенная сейсмическая активность. Однако ничего не случилось.

В этом и состояла проблема: ничего не случилось. Они приземлились в нескольких километрах от Скамандра, на широкой зеленой равнине, испещренной древесными рощицами, терявшейся в голубой дымке. Когда выключили двигатели, повисла тишина; трава, которую они подожгли при посадке, догорела и погасла, и люди жадно впились глазами в солнечный мир за иллюминаторами.

Химики и биологи трудились. Требовалось провести детальный анализ – воздуха, почвы и образцов растений, которые собрали роботы.